Смуглая дама из Белоруссии - [6]

— Ух ты, — сказал я, — ух ты, а это для кого, Липпи?

— Для деда.

— Все три коробки?

— Ну, одну я припасал для дяди Макса. Но теперь шиш ему! Сами выкурим.

Лео затолкал коробки с сигарами в попрыгунчика, и я плотно закрыл крышку.

— Ой, Лео, прости, может, тебе еще что надо туда положить?

— Ага, — сказал Лео.

Я снова открыл коробку, а он вытащил из карманов два большущих пакета, доверху набитых жвачкой.

— Ни фига себе! — только и сказал я. — Настоящая жвачка! Липпи, ты банк ограбил, что ли? Мы можем здорово на этом наварить, Липпи. Улетят самое малое по пять центов штука. Я прямо сейчас могу загнать штук двадцать пять Хайми Московицу!

— Никому мы ничего загонять не будем! Хочешь — дай ему парочку. Но не за деньги.

— А куда мы денем целых два пакета? Тут год жевать не пережевать.

— Часть оставим себе, часть отдадим деду.

— Деду жвачка ни к чему. У него зубов нет.

— Тогда я ее раздам. Джо Крапу и его братьям-сестрам. Там видно будет. А сейчас прячь, пока мама не пришла.

Спорить с Лео бесполезно, у него насчет заработка мозги совсем не варят, так что я пристроил пакеты со жвачкой поверх сигар и снова закрыл коробку.

— У меня есть еще кое-что, — сказал Лео, — но я не буду это вынимать.

— Что это, Лео?

— Не бойся, это не тебе. Это маме. И деду. Это продовольственные карточки. Теперь мама сможет накупить вволю сахара и мяса.

— Лео, за такое можно влипнуть всерьез. С правительством шутки плохи. А если президент Рузвельт на тебя ФБР натравит? Верни их лучше туда, откуда взял!

— Вот еще. Маме они нужны, а значит, я и слушать не стану ни про какое ФБР. Плевать мне, кого они там на меня натравят.

— Хорошо, Липпи, я просто о тебе забочусь, вот и все.

— Обо мне заботиться не надо, Бенни. О себе лучше позаботься.

Когда Лео психует, ему ничего не докажешь, так что я просто заткнулся и сел на кровать. Лео стянул с себя штаны с рубашкой и развесил их на батарее. И как был, в майке и трусах, семьдесят пять раз отжался. У Лео мускулы — закачаешься. Он освоил все-все упражнения Чарльза Атласа[18] и теперь копит деньги на гири. У нас в доме есть набор пружин, но Лео не хочет их брать, потому что они — моего отца.

— Лео, — позвал я, — хочешь, вместе позанимаемся?

— Нет. Просто сиди и помалкивай.

Когда рубашка со штанами подсохли, Лео их надел. Велел мне:

— Сиди здесь. Мне надо с мамой переговорить.

Вернулся Лео быстро. Он был по-прежнему на взводе, и я прикусил язык.

— Ну и че ты пялишься?

— Я, Липпи? Я не пялюсь.

— Если хочешь знать, то я отдал маме карточки.

— Она взяла?

— Взяла, конечно. Они ей до зарезу нужны, придурок! Я сказал, что в кости их выиграл у Мокрушников. Пообещал больше в азартные игры не играть, так что все в ажуре. А ты помалкивай.

— Ух ты, здоровски придумано! Она поверила, что вы играли в кости на карточки?

— Ага, ты ж ее знаешь. Я сказал, что денег у нас ни у кого не было, поэтому решили на карточки. Сперва она велела отнести их тем парням, у кого я выиграл, а то мамы ихние будут убиваться. Но я ей сказал, что Мокрушники эти карточки украли у других ребят, так что возвращать нет смысла, и тогда она их взяла.

— Тебе бы адвокатом быть, Липпи. У тебя талант.

— Ну, когда надо бывает, я знаю, что сказать, вот и все. Че тут особенного?

После этого Лео уселся на кровать и взялся за комикс, только, видать, ему сразу надоело, после первой страницы.

— Слышь, Бенни, а нет ли у тебя чего из «Классики», а?

— Есть, конечно. Тебе что? Есть про Айвенго, про Робин Гуда, графа Монте-Кристо, «Повесть о двух…»[19]

— Давай про Айвенго. Я про него еще не читал.

Я дал Лео «Айвенго», и он снова принялся читать. Но мне делать было нечего, и я спросил:

— Липпи, а как поживает твой комикс?

— Какой комикс?

— Ну, тот, который ты пишешь про Энди Крапанзано.

— А ты откуда знаешь, что я пишу комикс про Энди Крапа, а? Роешься в моих вещах?

— Ничего я не роюсь, Лео. Я видел, как ты рисовал первую страницу, забыл, что ли?

— Ладно, закончу — покажу. А пока оставь меня в покое.

Я с минутку помолчал, потом спросил:

— Слышь, Липпи, а правда, что Энди Крапанзано спит на женской сиське вместо подушки?

— Мне-то откуда знать? Спроси у Джо… И вообще, кто тебе эти враки наплел?

— Не знаю, все ребята говорят. Ихние, с Чарлотт-стрит. Так что, может, и не враки это, а?

— Слышь, Бенни, хорош трепаться, а то я читать не могу. Заткнись!

— Еще один вопросик, Липпи, и, ей-ей, читай хоть всю ночь… Ты ведь все про Энди знаешь, так? Расскажи мне про него хотя бы одну историю, и я больше слова не скажу.

— Не дождешься ты от меня никаких историй. А еще хоть раз вякнешь — яйца откручу.

Лео не шутит, так что я мигом заткнулся. Только очень трудно сидеть и не вякать, особенно когда велено: язык так и чешется и кажется, что, если не сказать чего-нибудь, лопнешь. Но с Липпи под боком я рисковать не стал — просто сунул голову под подушку и прошептал несколько слов; полегчало. Минут через десять Лео отложил книжку и заявил:

— Я ложусь.

А когда Лео ложится, то и мне приходится, потому что он гасит свет, а в темноте заняться особо нечем. Лео снял штаны, рубашку, туфли и начал напяливать пижаму, но мне захотелось потянуть время, и я спросил: