Смуглая дама из Белоруссии - [5]

Он снова схватил его за волосы, но тут уж вступилась мама:

— Макс, он насквозь мокрый. Он подхватит воспаление легких. Пусти, ему нужно переодеться.

— Сначала пусть кое-что нам расскажет. Не хватало еще, чтобы этот сопляк загубил весь мой бизнес! Люди, наверное, думают, что это он по моей указке всякую мелочевку крадет. Он с места не сдвинется, пока все не расскажет!

Это обещала быть битва гигантов, потому как дядя Макс нипочем не отступится, ну а Лео, если он упрется, ни в жизнь не переупрямишь. Мне ничего не оставалось, как стоять около матери и смотреть, что будет. Лео приходилось туго: надо было уворачиваться от дяди Макса и одновременно держать руками живот. Думаете, это легко? Сами попробуйте! Казалось, тут уж дядя Макс точно взял верх, но Лео, когда перевес не на его стороне, звереет. Лучше с ним и не связываться. Потому что чем хуже ты ему делаешь, тем хуже будет тебе! В общем, я ждал от Лео какого-нибудь выпада — так его прижали. Еще немного, и он вообще останется без волос. Спасло его то, что мама за него заступилась.

— Макс, ты его лысым сделаешь! Отпусти, дай ему переодеться… Макс, Макс!

Но без толку. Дядя Макс был уже на взводе, он даже стронуться с места Лео не давал.

— Выкладывай, кому говорю, выкладывай!

— Нечего мне сказать.

— Геня, дай мне я его убью!

— Макс, умоляю.

— Не унижайся перед ним, ма. Ничего он мне не сделает.

Наверное, Лео не стоило так говорить, потому что на этот раз дядя Макс дернул его за волосы так, что чуть голову не оторвал.

— Не заставляй меня повторять. Скажи… где был?

Лео посмотрел ему в лицо и сказал:

— А голый зад тебе не показать?

Так прямо и сказал.

Дядя Макс вдарил Лео в нос. Думаю, у Джо Луиса[16] и то удар слабее! А Лео только и мог, что придерживать живот. Хорошо еще, он налетел на подоконник, а то был бы нокаут. Из носа у Лео потекла кровь, и когда дядя Макс кровь увидел, он слегка охолонул. Но тут завопила мама:

— Убийство! Он убивает моего Лео, он убивает…

Дядя Макс забеспокоился.

— Ша, Геня, все нормально… ша!

— Лео, Лео!

— Геня, зай штил![17] Соседи невесть что подумают! Лео, скажи ей, что все нормально, Лео, скажи ей…

— Ма, все в порядке, — сказал Лео.

Он не сдался. Просто он не любит, когда мама плачет.

— Мне не больно.

— Я пойду, — сказал дядя Макс. — Пора обратно в магазин. Лео, вытри кровь с носа… И не думай, я с тобой еще не закончил… До свиданьица!

Пока дядя Макс надевал шляпу, я украдкой показал ему один из знаков вуду, которым меня научил Лео.

— Лео, — сказала мать, — дай-ка, чем-нибудь вытру твой нос.

— Да не надо, ма. Кровь уже не течет.

— Не течет, как же! Фонтаном хлещет! Бенни, скажи ему, пусть запрокинет голову и так ее держит.

Мать принесла из чуланчика старую занавеску и стала промокать Лео нос. И половина занавески набухла от крови. Затем она велела ему идти в комнату и одеться потеплее. Чтобы не пропустить что-нибудь интересное, я тоже пошел. Но Лео куртку так и не снял.

— Ты чего за мной хвостом ходишь?

— Хочу посмотреть, что у тебя под курткой.

— Ничего. Вали отсюда!

— Ну же, Липпи. Мне-то можно показать.

— Кому сказал, вали давай!

Я понимал, что уговорить его непросто, и зашел с другого края.

— Липпи, скажи, а сильно он тебя?

— Дядя Макс? Не-а!

— Он так тебя звезданул, я подумал, ты с ног свалишься.

— Да мне любой его удар нипочем. Мне и не так доставалось.

— Ты имеешь в виду тот раз, когда?..

— А-а-а! Ты про тот случай, когда я пришел из школы с фонарем под глазом и сказал ма, что меня излупила шайка негров… Вообще-то ниггеры были ни при чем. Это меня Ник так, школьный сторож.

— Ник поставил тебе фонарь? Почему ты не сказал? За такое арестовывают. Детей бить не позволено.

— Да там было за что бить, дурачок! Он меня застукал в цокольном этаже, когда я там лампочки скручивал. Ну и саданул мне. Но все обошлось. Мы теперь друзья. Он делится со мной окурками и все такое.

Тогда я сказал:

— Это ж как надо кулаком врезать, чтобы такой фонарь засветить?

Лео высвободил руки и принялся мне показывать, но у него из-под куртки что-то выпало. Я мигом это схватил.

— Ни фига себе, — воскликнул я, — да это шелковые чулки! Где ты их взял, Лео, чертяка? Они, должно быть, стоят прорву денег. Липпи, а пошли на черный рынок. Мы их…

— Рот закрой! Дай их сюда и проваливай!

— Кому ты их будешь продавать, Липпи?

— Никому я их продавать не буду. Это для ма. — Он сунул руку под куртку и вытащил целую связку чулок. — Все для ма. Ради наживы я не ворую. Я не вор поганый! Но ты об этом никому ни слова, понял? И поможешь мне придумать, как их ей подсунуть, чтобы она не догадалась, где я их взял.

— А где ты их взял, Липпи?

— Слышь, ты, не суй нос не в свое дело! Лучше придумай что-нибудь.

— Я не знаю, Липпи. Где мне. Может, послать их ей по почте, типа, от дяди Джека из Детройта?

— Не, она вычислит, что это вранье. Слышь, а может, ей сказать, что я купил их на распродаже имущества погорельцев? Как думаешь, Бенни?

— Что-то я ни разу не слышал, чтобы среди имущества погорельцев попадались шелковые чулки.

— Ты прав. Спрячь пока это для меня. Потом что-нибудь придумаем.

Я спрятал чулки в огромной коробке с попрыгунчиком — клоуном на пружине, которого дядя Джек прислал мне на Хануку пару лет назад. А Лео расстегнул куртку и достал три большие коробки с сигарами.