Сказка на Рождество - [6]

Подошли к дому, сейчас поздней осенью, он выглядел еще более жалким. На крыльце опять стоял один из амбалов. Прирос он, что ли к ступенькам? раздраженно подумал Саня. На приветствие амбал флегматично кивнул. Дядя Гриша был трезвым и даже выбритым. Правда одет опять в застиранную рубашку и накинутый на плечи ватник. В доме было прохладно, и сыро, как в нежилом помещении.

– Здравствуй, гость дорогой. Что ж это ты пожилого человека пугаешь? Дочка как заполошная звонит: «Бросай папа все дела, разговор к тебе серьезный» Сиди отец, нервничай. А в нашем возрасте, Александр, нервничать вредно.

– Вы меня, пожалуйста, дядя Гриша извините, но разговор действительно серьезный и нужный.

– Ну, садись, может, выпьем, раз серьезное дело?

Лицо Сани болезненно сморщилось. Наташа, глядя на отца, хмыкнула.

– Спасибо. Я не пью. И если можно хотел бы поговорить с вами наедине. Наташенька, не обижайся, но с начала, мне надо поговорить с твоим папой, а потом нам всем вместе.

– Вот это да! Мне чего уходить? На дождь, на мороз, в непроглядную тьму!

– Иди, дочка, не мешай. Хоть воздухом подышишь, не то, что в городе.

Наташа вышла. Саня сел за стол напротив дяди Гриши, вздохнул, как будто к прыжку приготовился.

– Дядя Гриша, понимаете, в чем дело, дело в том…

– Да не тяни, Александр, чего случилось то?

– В принципе, ничего страшного не случилось. Я подумал, что нехорошо Наташе жить здесь.

– Вот те раз! А где ж ей жить, как не у родного отца?

– Вы не поняли. Учиться она все равно едет в город, мотается по электричкам, и потом в городе и условия другие.

– Условиев я других дать не могу. А квартиру снимать в городе, средства не позволяют. На этой фразе лицо дяди Гриши, почему – то расплылось в улыбке.

– Ни о какой съемной квартире речь не идет. Мы поговорили с мамой, она к Наташе очень привязалась, так вот, мы подумали, что ей лучше жить у нас.

Дядя Гриша оторопело смотрел на Саню и молчал. Саня занервничал.

– Не подумайте, пожалуйста, ничего такого. Так будет лучше.

– Ну и ну, сказать – то чего не знаю. Это я, отец, должен вот так просто по твоему, пустить дочку к молодому человеку, живи мол, там горячая вода из крана текет?

Саня понимал, что такой ответ возможен, но начал заводиться. Раздражала еще постоянная манера дяди Гриши, говорить как – то нарочито неграмотно, как говорят актеры, играющие деревенских жителей. Все эти «условиев», «как жеть», «мы люди простые», «текет» – выглядели наигранно, неестественно. Саню всегда удивляло, что людям обычно хочется выглядеть лучше, чем они есть, а дядя Гриша как будто старается показаться этаким простецким недалеким мужиком. Хотя при его внешности и жизни, мог бы этого не подчеркивать. Но как бы там ни было, надо держать свои эмоции при себе. В конце концов, это Наташин отец, будущий родственник, и ради нее он готов терпеть странного папу и амбалов‒троюродных братцев.

– Так что же это ты удумал, Александр, да еще и маму подключил?

– Дядя Гриша, а как ваше отчество?

– Да на что тебе отчество? Дядя и дядя.

– То, что я сейчас скажу, требует официального обращения.

– Экий ты упертый, ну Николаевич я.

– Так вот. Уважаемый Григорий Николаевич, я очень люблю Наташу и прошу ее руки. ― Сане, наконец, стало так легко, как будто прыжок с парашютом прошел благополучно, он уже на земле.

Дядя Гриша молча, смотрел на Саню, но глаза не таращил, в обморок не падал, за валидолом не лез.

– Во как. То просто пожить, то замуж. Ну, допустим, я согласился, и дочка согласилась, хотя ее ты вряд ли успел спросить. Иначе она бы мне по телефону уже все сказала. Но все – таки предположим, что все согласны. А жить – то вы как будете? Ты учишься, Наташка учится, я вам вряд ли деньгами помогу, и матушка твоя вроде не банкирша. Так как быть, жених?

– Да, ни на вас, ни на мою маму я не рассчитывал. Я уже год подрабатываю. Во – первых, я работаю в своем институте на кафедре, во – вторых, у меня есть ученики, в смысле я – репетитор. И если речь о деньгах, то я просто увеличу количество учеников. Ну и стипендию мне повышенную платят, как отличнику.

– Ишь ты, вот что значит образованный. Значит, прокормишь дочку мою?

– Даже не сомневайтесь.

Дядя Гриша вдруг начал смеяться и смеялся так заразительно, что решивший обидеться Саня, не выдержал и то же улыбнулся.

– Дядя Гриша, надо Наташу позвать, она же там замерзла, наверное.

Обиженная Наташа сидела на крыльце.

– Татка, извини нас, пожалуйста, замерзла совсем, да?

– Нет, мне тепло, Морозушко, тепло, батюшка.

– Ну ладно, доча, не обижайся, у нас и впрямь дело сурьезное было. А сейчас чайку попьем, раз студент от другого отказывается.

Саня опять обратил внимание на этот разговор, не мог избавиться от навязчивой мысли, что дядя Гриша как будто не живет, а играет роль сельского мужика из глухомани. И играет плохо, как в клубе, а не в профессиональном театре. Но не говорить же об этом Наташе.

За чаем, когда отец сказал Наташе, что Саня официально просит ее руки, Наташа округлила глаза, всплеснула руками.

– Сашка! Ты что? Серьезно жениться решил?

– А что тебя удивляет? Я могу при дяде Грише еще раз повторить, я тебя очень люблю. Не знаю, словами как то глупо получается. Как это нормально можно объяснить, когда одному человеку без другого очень плохо, хочется всегда быть рядом, ну правда, не могу толком сказать. То, что чувствуешь, не всегда можно высказать и …….