Система проверки военнослужащих Красной Армии, вернувшихся из плена и окружения. 1941–1945 гг. - [9]
Создание пересыльных пунктов в рамках общего наведения порядка в тылу происходило после остановки первого наступления немцев на Москву. К тому моменту вырвавшиеся из Брянского и Вяземского котлов части Красной Армии уже вышли в советский тыл, и требование отправлять «окруженцев» на пересыльные пункты касалось не их, а пересекавших линию фронта одиночек и сводных групп военнослужащих.
Схожее с Западным положение дел на Юго-Западном фронте показывает инструкция о работе пересыльных пунктов от 25 ноября 1941 г. К моменту ее написания на фронте уже действовали армейские, железнодорожные и фронтовые пересыльные пункты. Их задачей было направлять военнослужащих, в том числе выходящих из окружения, в действующие войска. Каждый прибывший проходил предварительную проверку по документам или путем опроса. Факт пребывания на пункте, проверка документов или допрос подлежали регистрации[137].
Работа этих учреждений нашла свое отражение в мемуарах контрразведчика М.А. Белоусова: попавшие на пункт «проходили санобработку, получали обмундирование, оружие и распределялись по частям. На сборных пунктах работали сотрудники органов тыла, кадров, политуправления и особого отдела»[138]. Имеются и свидетельства проверяемых: «потом нас направили в фильтровочный лагерь. Причем, мы туда поехали сами, без всякого конвоя <…> Всего в этом лагере проверку проходило около двухсот человек. Но нас всех расселили по домам и мы ходили туда только когда нас вызывали <…> Да и фильтровочным лагерем это можно было назвать с большой натяжкой, скорее неким сборным пунктом»[139]. Отдельно могли действовать пункты по сбору комсостава[140].
Работа контрразведчиков с «окруженцами» привела к тому, что ко второй половине ноября 1941 г. руководство начало рекомендовать особым отделам искать немецких агентов непосредственно среди них столь же внимательно, как и среди бывших в плену[141]. Немецкая разведка использовала легенду об окружении для своих агентов с первых дней войны, но, видимо, органы госбезопасности обратили на это внимание только после создания в тылу сборных пунктов.
К началу зимы ужесточается контроль и за бывшими в плену, среди которых органы обратили внимание на самую подозрительную категорию. Как писал Берия Сталину 24 ноября в сопроводительной записке к решению ГКО, в связи с поступающей с фронтов информацией, НКВД «дано указание женщин, ныне работающих в частях Красной Армии и до этого бывших в плену, задерживать, допрашивать их об обстоятельствах пленения и выхода с территории противника и уличенных в шпионаже, провокационной деятельности — арестовывать»[142]. Соответствующее постановление ГКО № 957сс вышло на следующий день без каких-либо правок.
Таким образом, к началу декабря 1941 г. сложились, во многом стихийно, организационные практики работы с вернувшимися из плена и окружения. Под подозрением были все, но могли выделяться группы, требующие повышенного внимания. Проверка осуществлялась непосредственно на линии фронта, в случае наплыва больших масс «окруженцев» — в расположенных в ближайшем тылу пересыльных пунктах. Занимались фильтрацией работники особых отделов частей, зачастую в составе различных комиссий совместно с представителями военного командования. Не существовало и не предполагалось ни строгой секретности, ни специальных мест длительной концентрации проверяемых.
Однако в конце декабря 1941 г. руководство страны принимает решение создать специально для работы с пленными и «окруженцами» сборно-пересыльные пункты (СПП) в ближайшем тылу и расположенные на большом удалении от фронта специальные лагеря.
Главный комплекс мотивов, влиявших на руководство страны — организационный. Работа фронтовых контрразведчиков осложнилась в начале декабря 1941 г. с переходом Красной Армии в наступление и освобождением оккупированных территорий, в частности районов Брянского и Вяземского окружений. Там проживали советские военнослужащие, часть из которых побывала в плену, не сумевшие или не захотевшие перейти линию фронта. Соответственно, слово «окруженец» в языке особых органов приобретает новое значение — военнослужащий, обнаруженный наступающими войсками на освобожденной от противника территории.
Помимо них, советские части освобождали и собственно пленных, содержавшихся в прифронтовых лагерях и использовавшихся немцами на хозяйственных работах. По оценке Штрайта, в сентябре 1941 г. в Рейх было вывезено из прифронтовой полосы 500.000 советских военнопленных не столько из-за нужд экономики, сколько из опасности массового восстания в связи с их большим количеством
