Система проверки военнослужащих Красной Армии, вернувшихся из плена и окружения. 1941–1945 гг. - [8]
Перед фильтрацией бежавших из плена нужно было собрать, поскольку с «повинной» никто не спешил. Занимавшиеся этим органы охраны тыла, в частности пограничные войска и заградотряды, а также находящиеся при них чекисты также могли вести фильтрацию всех «подозрительных» в рамках выполнения задачи «ликвидации диверсантов»[120]. К началу 1942 г. погранвойска НКВД СССР по охране тыла задержали 685.629 человек, из них 19.847 «находившихся в плену у противника»[121].
Пытались сортировать «окруженцев» также истребительные батальоны[122]. Однако подобные меры носили локальный характер и проводились по частной инициативе. Задействованы были и политорганы — Главное управление политической пропаганды РККА 15 июля приказывало им «строго следить за тем, чтобы в среду командного и начальствующего состава, выходящего из окружения, не пробирались шпионы и белогвардейцы»[123].
Также занимались проверкой территориальные органы госбезопасности. Теоретически, они должны были фильтровать гражданское население, передавая военных в третьи/особые отделы в войсках, как это сделало с 30-ю побывавшими в плену красноармейцами НКГБ Белоруссии[124]. Но в условиях 1941 года фронт зачастую смешивался с тылом, и местные управления НКВД получали указания «всех лиц, возвращающихся с территории, временно оккупированной немецкими фашистами, подвергать тщательной фильтрации» или ««проводить тщательную фильтрацию всех лиц, перешедших через линию фронта с территории, занятой противников, и направлять их в глубокий тыл»[125]. Шли проверки и совсем далеко от фронта. Так, НКГБ Казахской ССР было за всю войну «разоблачено и арестовано свыше 500 человек изменников Родине», которые «были завербованы немецкой разведкой, были разными путями выброшены в тыловые республики Советского Союза»[126].
Помимо фильтрации на фронте, поблизости от него и в глубоком тылу, «окруженцы» и бежавшие из плена могли подвергнуться проверке еще пребывая на оккупированной территории. Организовывали ее особорганы в партизанских соединениях или состоящие только из работников госбезопасности специальные группы: «много беспокойства доставляют бывшие бойцы РККА, выходящие из окружения. Многие из них попадают в район расположения лагеря, задерживаем, опрашиваем»[127].
Таким образом, в начале войны проверкой «окруженцев» и бежавших из плена занимались самые разные органы, подчас даже не имевшие в своем составе собственно чекистов. Проведение проверки документально не фиксировалось, и «подозрительные» военнослужащие при встрече с очередным проверяющим профильтровывались вновь и вновь. Также они могли быть отправлены в тыловые инстанции, которые возвращали их на фронт, где все начиналось заново.
Со временем поток «окруженцев» и бежавших из плена только нарастал. В сентябре 1941 г. из окружения под Киевом, по советским данным, организованно вышли 21 тыс. бойцов и командиров РККА (всего в «котел» попало 452.072 человека)[128]. Неорганизованным порядком из «котла» еще долго выбирались многочисленные одиночки и группы красноармейцев. В октябре 1941 г. в ходе наступления немецких войск на Москву были окружены основные силы советских Западного, Брянского и Резервного фронтов[129]. При этом плотно запечатать пути выхода из гигантского окружения немцам не удалось, и небольшие группы военных еще долго прорывались к своим. Генерал-лейтенант С.А. Калинин относил к сильным сторонам войск Западного фронта «бой в окружении, бой в тылу врага, выход целых частей из окружения. Отрезанные группы бойцов не складывают оружия, а иногда целыми месяцами пробиваются к своим, продолжая священную войну в тылу»[130]. Так, 37-я стрелковая дивизия, по воспоминаниям работавшего в ней контрразведчика А.М. Гуськова, вышла из окружения после 19 дней боев во вражеском тылу в составе 326 человек[131]. Чаще пробивались к своим сводные группы со случайным составом, стихийно использовавшие тактику выживания, схожую с применявшейся партизанами С.А. Ковпака во время рейдов[132].
С большой вероятностью вышедшие из окружения встречались с заградотрядами, которые на Западном фронте 19 октября получили указания «задерживать все неорганизованно отходящие подразделения и одиночных людей, направляя их на сборные пункты и в запасные полки», однако в каждом отдельном случае «руководствуясь … личными указаниями» начальника тыла фронта[133]. Иными словами, все зависело от положения на данном участке фронта и решений конкретных военных.
Так, 30 октября командующий войсками Закавказского фронта распорядился всех «военнослужащих начальствующего, рядового и младшего состава, бывших в плену у немцев, откомандировать из частей, учреждений и заведений фронта в рабочие колонны», а в дальнейшем «указанных военнослужащих из числа прибывающих в отделы кадров направлять только в рабочие колонны при военных комиссариатах республик»[134]. Очевидно, бывшие пленные были отправлены сюда с активных фронтов в своеобразную ссылку — иначе невозможно объяснить их наличие на еще не вступившем в бой фронте.
Иной подход к использованию пленных и «окруженцев» был в полосе немецкой операции «Тайфун», где на защиту Москвы советское командование бросало последние резервы. В развитие директивы ставки ВГК № 004041 от 22 октября 1941 г. «о наведении порядка в тылах армий и фронтов» управление тыла Западного фронта 23 октября приказывало «для отбора и обслуживания отдельных групп и одиночек военнослужащих, оторвавшихся от своих частей или выходящих из окружения, в каждой армии организовать пересыльные пункты с максимальной пропускной способностью до 2.000 человек в сутки»
