Система проверки военнослужащих Красной Армии, вернувшихся из плена и окружения. 1941–1945 гг. - [11]

Постановление ГКО № 1069сс о создании спецлагерей и СПП предписывало «лиц, в отношении которых после проверки их Особыми отделами не будет установлено компрометирующих материалов, начальникам лагерей передавать соответствующим военным комиссариатам — по территориальности». Правда, в проекте Берии эта фраза имела продолжение «…для направления их в Действующие части Красной армии», которое Сталин вычеркнул[155]. Представляется, что это не говорит о неопределенности их дальнейшей судьбы, и правка носит чисто редакторский характер: ведь люди могли оказаться непризывными по состоянию здоровья, их могли отправить в не участвующие в боях части и пр.

Однако существует интерпретация, согласно которой в случае дальнейшего успешного для СССР развития событий на фронте все находящиеся в системе фильтрации подверглись бы жестким репрессиям[156]. Основанием для нее служит то, что в декабре 1941 г. высшее партийное и военное руководство в ходе успешного наступления под Москвой впало в состояние эйфории и жило идеей о победе над Германией в самое ближайшее время[157], которая транслировалась в пропаганде еще и в июне 1942 г.[158]. Однако изменение стратегической обстановки на фронте перевело вопрос о репрессировании всех попавших в систему фильтрации в разряд нереализованных альтернатив.

1.2. Создание спецлагерей и сборно-пересыльных пунктов в 1942 г

Под действие постановления ГКО № 1069сс от 27 декабря 1941 г. в итоге подпадали следующие контингенты: 1) освобожденные из вражеского плена; 2) бывшие в плену, но не являвшиеся военнопленными к моменту встречи с Красной Армией; 3) проживавшие на оккупированной территории военнослужащие Красной Армии, в плену не бывшие.

В начале 1942 г. система фильтрации фактически включала в себя три главных элемента: работавшие на линии фронта особые отделы в войсках, находившиеся в ближайшем тылу сборно-пересыльные пункты и располагавшиеся в глубоком тылу специальные лагеря. Теперь фронтовые чекисты могли не заниматься каждым бывшим военнопленным, а отправлять его на проверку в тыл. Докладывая Абакумову о своей работе, особый отдел 2-й ударной армии сообщал данные на 14 февраля: «Следственной частью и 2-ым отделением в порядке фильтрации пропущено до 1.000 человек — выходцев из вражеского плена и окружения, в числе которых выявлена значительная часть предателей»[159]. На проведение только допроса 1.000 человек ушло бы огромное количество времени. Вероятно, работники особых отделов выбрали наиболее подозрительных, а «бесперспективных» в плане разработки отправили на следующий уровень проверки. Важно отметить то, что часть фильтрации пленных и «окруженцев» по-прежнему проходила на фронте, причем ее объекты и масштабы зависели всецело от желания работников особых отделов.

В прифронтовой полосе приказом НКВД № 00852 от 28 апреля 1942 г.[160] Управление внутренних войск было реорганизовано в Главное управление внутренних войск, в составе которого предписывалось сформировать Управление по охране тыла Действующей Красной Армии. Изданная на следующий день инструкция ставила такие задачи, как выявление и задержание агентуры противника, забрасываемой в тыл фронта, ликвидация групп и отрядов противника в тылу и ведение 2–3 дневного предварительного следствия в отношении задержанных с последующей передаче их в местные органы НКВД[161].

Бывшие военнопленные и «окруженцы», не успевшие войти в контакт с передовыми частями армии, имели шанс быть отнесенными к этим категориям. Из 842.432 человек, задержанных к 1 апреля 1942 г. войсками НКВД по охране тыла, 3.869 были отнесены к категории «вышедшие из окружения» и 30.707 — «находившиеся в тылу у противника»[162]. Обращает внимание рост удельного веса пленных и «окруженцев» среди общего количества задержанных: если в 1941 г. из 685.629 таковых было 19.847 (3 %), то к апрелю 1942 г. уже 10.860 из 156.803 (7 %). Те же военнослужащие с освобожденных территорий, которые решили и вовсе избежать встречи с органами госбезопасности, имели дело уже с территориальными управлениями Наркомата внутренних дел.

В массе же своей пленные и «окруженцы» зимой 1941–1942 гг. в итоге направлялись на сборно-пересыльные пункты. Согласно приказу НКО № 0521 от 29 декабря они организовывались по одному на армию. Дислокацию выбирали военные советы фронтов, они же занимались передвижением СПП при изменении линии фронта. На каждом пункте по штату должно было работать 30 человек, включая комиссара и начальника СПП, подчинявшегося начальнику тыла армии. Такая субординация проистекала из соображений снабжения и общей логики — нет оснований, вслед за Д.Д. Фроловым, видеть политические причины подчинения пунктов управлениям тыла, а не боевым частям[163].

Каждый пункт должен был вмещать по 500 рядовых и 100 человек начсостава, иметь продовольственный склад с пропускной способностью в 1.200 человек и изолятор на пятерых. Для руководства работой создаваемых учреждений и учета всех «бывших военнослужащих» при штабе тыла Красной Армии приказывалось сформировать специальный (седьмой) отдел, который также должен был ведать учетом военнопленных и интернированных