Серебряное блюдо - [9]

.

Ты имел лишь его: Дон-Кихота в пэнснэ,

В сюртучке по сомнительной моде.

Когда брел он по снегу и в слякоть с тобой

И с «Любовью Сиона» писателя Мапу[43],

Он был первой «Сохнут»[44], тебе данной судьбой

По дороге к иному этапу.

Был «Мерказ Хаклаи»[45] он — и был «Мехон-Зив»[46],

Раздавая изюм в Туби-Шват[47] всем питомцам;

А в их лепете детском звенел Тель-Авив,

До того как возник он под солнцем.

А когда, объясняя детишкам язык,

Он писал на доске имена и глаголы, —

Вся «Махлекет-Тарбут»[48], все издательства книг

Были там — на доске его школы.

Сетью всех учреждений служил он тогда —

И лишь банком он не был еще никогда.

Голытьбы у нас тьма (должен Менделе[49] звать я!) —

Но баланс всей истории нашей таков,

Что (конечно, помимо писателя, братья)

Наш учитель детей — чемпион бедняков.

Задолжал он с дней Кальмана Шульмана[50] пекарю

(Тот, отчаясь, давно прекратил уж свой бунт),

Бакалейной торговке, портному, аптекарю…

И всегда нехватает бедняге лишь фунт.

Вы глядите брезгливо, друзья! Перестаньте-ка

Поэтично гнушаться прозаических дел!

Вы ведь все сионисты. Почему же романтика

Одному лишь учителю тут дается в удел?

Копит денежки в банке родитель с семейкою —

Но клеймит педагога, вспылив как огонь:

Тот бастует, устав от погонь за копейкою…

О, друзья! Но довольно ли этих погонь?

Вы ведь знаете все этот тип человека.

Если он победит забастовкой «врагов» —

Не пугайтесь, друзья: до скончания века

Он не выйдет из пут векселей и долгов.

Фунт привел к забастовке, но долг обвинителя

Объективно исследовать почву и грунт.

И тогда он, наверно, поймет и учителя:

Мы должны ему больше чем фунт!

Процесс раскола или Чудеса природы Пер. Х. Райхман

Ты знаком, читатель, с той особой,

Что зовется в биологии амебой?

Это — клетка жизни, но родиться

Суждено ей, крохотной, на горе…

В микроскопе — в капельке водицы

Ты ее увидишь словно в море.

В капле — волны плещутся бурливо,

И амеба плавает в прибое…

От потуг созрел процесс разрыва —

И гляди:

Из тельца стало двое.

Жуть и дрожь проходят по амебе —

И смотря со страхом, как на чудо,

Половинки спрашивают обе

Друг у дружки:

«Кто ты —

И откуда?»

Вне себя амеба от напасти,

Вкруг себя снует она впустую…

Вдруг сошлись — сцепились обе части —

И давай кусать одна другую.

И тогда зовет она во злобе

Самое себя на поединок…

Что за черт? Вдруг в каждой пол-амебе

Вспыхнул бой двух новых половинок.

Бьет себя амеба и кусает —

И бежит, спасаясь от себя же;

И себя же ловит и глотает —

И, давясь, выплевывает в раже.

В микроскопе — свалка и бесчинство:

Разбивает бурька все стремленья

Возвратить пропавшее единство,

Прекратить слепой процесс деленья.

В капле — ад, покоя там ни в чем нет.

Тьма врагов — и битвы, схватки, злоба…

И один лишь Бог на небе помнит:

Все они — та самая амеба.

Маленький клерикал Пер. Х. Райхман

1

У знакомой мне пары — весьма вольнодумной —

Был прелестный младенец, способный и умный.

Но едва лишь он начал ходить и гулять,

Как учуял отец, и учуяла мать,

Что их сын… клерикал — и, увы, не на шутку!

Словно бес — мракобес вдруг вселился в малютку.

Каждый вечер коварно клерикал-лилипут

Задавал им вопросы, что к добру не ведут:

«Что вверху? Что внизу? Кто все звезды зажег?

     Кто росой окропил всю лужайку сегодня?»

Сразу чует наш нос в тех вопросах душок!

     Их придумала «черная сотня».

Но родители были не слабой формации

И умело давали отпор провокации:

В их словах была пущена в ход биология,

Биохимия, физика, антропология…

2

Но беда тех вопросов была пустяком бы —

Да родители худшей боялися бомбы.

И недаром так трясся отец-педагог:

Сын однажды спросил: «Существует ли Бог?»

Захватило от ужаса у родителей дух:

Как дошел до ребенка тот злокозненный слух?

Состоялся военный семейный совет —

И решил: тот секрет рассказал ему дед.

Но божился и клялся в слезах старичок.

Что он с внуком ни-ни, и о тайне — молчок.

Чтобы внук не подглядывал, упаси его Боже!

А во время молитвы — он старается тоже,

Он, молясь, только шепчет, неприметно для слуха,

Чтоб запретное имя не коснулося уха.

В его «црифе» и окна всегда запирались,

Чтобы внук, не дай Бог, не узрел его «талес»!

3

Тут решили, что впредь нужно в оба смотреть,

Чтобы сын не попался в коварную сеть:

Защищать его разум незрелый и ранний

     От микробов зловредных влияний.

Но сказал им логичный и мыслящий друг:

     Чтобы выполнить эту задачу,

Нужно скрыть от младенца всю землю вокруг

     И завесить все небо впридачу.

Не забудьте: для крошки любая звезда

     Может вдруг послужить провокатором —

Но пока никакой ведь марксист никогда

     Еще не был взращен инкубатором.

И на что будет годен марксист жалковатый,

Как «этрог» из коробки, окутанный ватой?

О, борцы-вольнодумцы! Мать, отец, педагоги!

Чуть побольше смекалки — и поменьше тревоги!

4

Не забудьте и то, что детишками малыми

Все вы тоже являлись, друзья, клерикалами.

Но Господь не без милости — и потом понемногу

Вы дорогу к «безбожникам» ведь нашли, слава Богу

Муштровка детей Пер. Х. Райхман

За словами команды раздается свисток.

И шагают рядами молодцы с ноготок.

Маршируют младенцы «социал-сионисты»,

Дефилируют с флагом крошки «нео-марксисты».

Важно шествуют в ногу Гади, Иоси и Рама;

«Никаких компромиссов!» — их святая программа.

А напротив шагают Ури, Зива и Хая —