Натан Альтерман
Избранное
Перевод с иврита и примечания - Адольф Гоман
Приложение :
Комментарии переводчика к циклу «Песнь десяти братьев»
Из книги «Звёзды вовне» (1938 г.)
Он вернулся – мотив, позабытый тобой,
И открыта для глаза дорога без края.
Неба синь пред грозой, дуба сень под росой –
Все, прохожий, тебя ожидают.
В бурю молний огонь, темень гор осветив,
Как в качелях, взлетит до вершины,
А овца и газель подтвердят, что в пути
Ты их встретил и гладил им спины,
Что твой город далёк, что с котомкой пустой
Не однажды склонялся влюблено
Пред девичьей красой, трелью птички лесной,
Ливнем век в кронах рощи зелёной.
Ты ворвалась бурей, петь тебе – награда!
Не отгорожусь ни дверью, ни стеной.
Страсть к тебе меня пленяет райским садом –
Крýгом голова, не шелохнуть рукой!
Всем стихам ты повод и судья единый,
Вечно ты внезапна и глаза слепишь.
Когда улицы зальёт закат малиной,
Заплети меня в свои снопы…
Не прощай того, кто дело, струсив, бросит.
По земле твоей один готов бродить.
И моя молитва ничего не просит,
Лишь одна мольба: позволь с тобою быть.
До предела боли, до истоков ночи,
Вдоль железных улиц – длинных и пустых –
В дар твоим младенцам мне, беднее прочих,
Миндаля с изюмом Бог велел снести.
Наше сердце бьётся у тебя в ладони,
Не жалей, не дай чтоб замерло оно
И наполнил мрак его, как дом, в котором
Без оставшихся снаружи звёзд темно.
Месяц жарче губ влюблённой поварихи,
Небо влажным кашлем оглашает тьму.
Как платок, мне фига листик сбросит тихо.
Поклонюсь
Я ей
И подниму.
И, когда однажды грянет барабан
В городах больных, глухих среди торгов,
Упаду с улыбкой, не стесняясь ран,
Между колесниц и поездов.
Песня на музыку Н. Шемер в исп. Х. Альбертштейн
http://www.youtube.com/watch?v=zix_UfKe1XQ/
Посмотри, вот мой город с поблекшим щитом.
Весть об осени робкой дороги несут.
Ко дворам, и к дверям, и к шарманке тайком
Страны новые, крадучись, льнут.
Серый вечер подул, гроздь ворон на столбах,
Колея из свинца покраснела в тумане,
Неспокойно дыханье деревьев в садах.
Этот час, как он долог и странен!
Потемневший простор распахнуться готов.
И оттуда, над тенью моста пролетая,
От села, погружённого в стоны быков,
Где слепит тучи молнии нить золотая,
Возникает из чащи, летит вдоль окóн…
Салютуют дома буре, мчащейся мимо.
В её праздник и смех, в её песнь вовлечён
Я – испугом, волненьем гонимый.
Я к забору прижат и дохнуть не могу.
Её молот гремит, сотрясая весь город.
И охрипшее небо,
Склоняясь к нему,
По глазам его хлещет и воет.
Что за мощь, что за ширь, что за страшная тень,
Что за длань над моей головою?
Дай мне, Бог всемогущий, в последний мой день
Пасть у врат Твоих царств, умереть пред Тобою.
Но я счастлив ещё: ветер трепет листву,
И бегут голоса в русле улиц привольно.
Пусть львиная доля
Достанется льву,
Нам и яблока будет довольно!
Ибо шири без края и лет длинный ряд
Город мой окружают любовным стенаньем.
Я и сам наполняюсь дрожью оград
И от счастья заплакать готов, словно камень.
Если б знал ты, мой Бог, как дорога чиста…
Затихая вдали, буря зла и прекрасна.
И с дрожащею спичкою ищет звезда
Нашу землю в пространстве напрасно.
Под раскаты внезапных громов в темноте,
Мимо скверов, базаров, не пряча лица,
Хорошо, как ошибка, блуждать в простоте
Меж имён без числа, слов и встреч без конца.
Вечер в старом трактире и заздравная песнь трактирщице
Если встретится вам средь долины село
И дорога пройдёт ваша близко,
То в старинный трактир загляните, сыны,
От меня передайте привет и записку.
Ибо, может быть, зря наши песни мы пели,
Может, в их колымаге не уедем далёко,
Но,
Зато уж наша хозяйка трактира…
Блажен, чьё узрело око!
Ты красива красой и величьем слона.
Что за бёдра! И кто их обхватит, подруга?
И, припомнив тебя, ночью наши сердца
Из гнезда выпадают с испуга.
Ты, как гроздь винограда, – сок брызжет в глаза,
Твоим светом душа,
Твоей тьмою согрета.
Средь бесплодия дней наших ты как колосс
Красоты, и блаженства, и лета.
Для слезы умиленья, улыбки раба
Создана
Империя тела.
Если б выжила в мире единая песнь,
Для тебя, о тебе б
Она пела.
И, пока свет в окне, на тебя посмотреть
Твои мёртвые явятся в свете луны,
Будут в чёрных очках неподвижно сидеть
Без улыбок, без дрожи рядком вдоль стены.
– Ты помнишь (поют),
Город мой разорён.
– Ты помнишь (поют),
Череп мой размозжён.
Но Божья рука защитит тебя:
Отыщет в дыму,
Спасёт из огня.
Новый серп золотой над домами взойдёт,
Новый голос наполнит
Старый путь спозаранку.
«Вновь рождённое сердце тебе принесут, –
Скажет он. –
Послужи ему нянькой».
Чтобы помнило: небо сияет в красе,
Трав ковёр оживает, трепещет в росе,
Час согревшийся ночи и час нового дня
На границе меж ними ставят свет и тебя!
Вот заздравная песнь (и она в твою честь)
На простые слова (будь добра к ним!), которым
Дал урок я смеяться немного и петь.
Вот и всё, больше знать не дано им.
Вечер, силы теряя, на землю упал,
Не избалован булкой и сладким вином.
Тихо глаз его красных
Угасает огонь…
Дай нам свету, трактирщица: ночь за окном.
Время день наш безумный, как слёзы смахнёт
С лиц лесов, городов, с лиц недели и года,
А Красная Шапочка тропкой идёт:
Решила побыть на природе.
Видишь, гусь и корова выходят ей вслед,
