Скопус-2
Игорь Миронович Губерман / Эли Люксембург
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность. Книга завершается финалом, связывающим воедино темы и сюжетные линии, исследуемые на протяжении всей истории. В целом, книга представляет собой увлекательное и наводящее на размышления чтение, которое исследует человеческий опыт уникальным и осмысленным образом.
| Жанры: | Современная проза, Драматическая литература, Поэзия |
| Серия: | Библиотека Алия №164 |
| Всего страниц: | 82 |
| ISBN: | 965-320-179-4 |
| Год издания: | Не установлен |
| Формат: | Полный |
Скопус-2 читать онлайн бесплатно
На обложке: гора Скопус сегодня.
На дальнем плане — здания Еврейского университета в Иерусалиме.
Предисловие
Скопус — гора, с которой, по преданию, направлявшиеся в Иерусалим паломники бросали первый взгляд на город.
«Библиотека-Алия» предлагает читателям второй выпуск альманаха израильских поэтов и писателей, пишущих по-русски. «Скопус-2» от «Скопуса-1» отделяют десять лет. За это время в русскоязычной среде Израиля сложилась новая литературная ситуация, и сборник эту ситуацию несомненно отражает. В книге представлено более трех десятков авторских индивидуальностей. Дебютанты «Скопуса-1» предстают в нем маститыми авторами. Другие участники альманаха влились в израильскую жизнь недавно, но в литературе не новички — их имена известны еще по России. Есть и такие, для которых участие в этом сборнике означает одну из первых встреч с читателем. Авторы предисловия намеренно избегают перечисления имен и проставления оценок. Им кажется важным рассмотреть литературную ситуацию в целом.
Десять лет назад смутное чувство, что на земле Израиля складывается какая-то русско-израильская словесность, заставило авторов данного предисловия собрать первый выпуск альманаха «Скопус». Теперь это смутное чувство стало самоочевидным обстоятельством. И каждый русский литератор, независимо от даты своего приземления в Лоде, утверждает, что именно он это первым заметил и, с самолетного трапа сойдя, всех остальных благословил. Однако на деле в семидесятые годы никто с благословением не спешил. В то время даже наличие некоей общности, которую условно и для удобства можно назвать «русским Израилем», яростно оспаривалось. Старожилами — из осторожности и боязни культурного изоляционизма со стороны новоприбывших. Самими же новоприбывшими — из идеологического перенапряга, диктовавшего лозунг растворения в израильской жизни и культуре без остатка и без отличия. Лозунг несбыточный — хотя бы по причине многосоставности жизни в Израиле и многоструктурности его культуры.
Сегодня вспоминать об этом можно только с улыбкой. Новый мощный поток алии из СССР заставил тех, кто приехал в семидесятые — восьмидесятые годы, ощутить себя старожилами, «ватиками», израильтянами со стажем. На «старшую алию» легла обязанность помогать новичкам освоиться в здешней жизни. Наличие разработанных общественных и культурных структур «русского Израиля» чрезвычайно пригодилось. При почти полной неготовности государственных систем к напору большой алии, эти структуры, созданные алией семидесятых для себя и своих собственных каждодневных целей, оказались практически единственным, что было готово к приезду новых иммигрантов. Надо помнить при этом, что одной из «целей для себя» всегда было желание не потерять контакта с советским еврейством. Идея культурного моста и литературного содружества одушевляла почти все русские издательские начинания в Израиле. Алия семидесятых, осваиваясь и укореняясь в Израиле, жила ожиданием продолжения. И продолжение последовало.
Сегодня новичок из России обнаруживает, что «русский Израиль» располагает своей субкультурой и внутри нее создал собственную литературную среду — с периодическими изданиями, соперничающими литературными кружками, отрядом писателей и, что гораздо удивительнее, — армией читателей. Мир этот невелик, но самодостаточен: свои журналы, свои награды, свои репутации, свои сплетни. Русско-израильская литература стала составной частью литературы русского зарубежья благодаря общности языка, происхождения, мифологии и методологии. Стала ли она составной частью общей культуры Израиля, несмотря на отличия в языке, происхождении, мифологии и методологии, — вопрос другой и вопрос открытый.
До 1985 года, до горбачевской перестройки, казалось, что русско-израильской литературе предстоит существование в почти непроницаемой среде, нарушаемой усилиями Самиздата и Тамиздата, но не имеющей выхода к широкой аудитории русских читателей. Однако за последние годы многие русские израильтяне совершили паломничество к месту исхода и обнаружили, что двери журналов и издательств нынче открыты и для них. Попытки стяжания славы в бывшем отечестве приняли форму публичных выступлений с чтением стихов и прозы. И выступавшие сообщают, что имели оглушительный успех. Есть и материальные свидетельства, подтверждающие такие сообщения: многое первоначально появившееся в русскоязычных изданиях Израиля напечатано теперь большими тиражами в Советском Союзе.
Этой старой продукции приходится сталкиваться с новым восприятием. Раньше она поступала к малой части советских читателей лишь в соблазнительном качестве запретного плода, по сионистскому знакомству или диссидентским связям, — так сказать, через закрытый либеральный распределитель. Уже по одному этому ей был обеспечен если не успех, то интерес. К тому же в этих свободно изданных вне Союза книгах трактовались сюжеты и темы, внутри СССР к обсуждению не допускавшиеся. Что опять же усугубляло сочувственный прием.
Не то теперь. По уровню расчетов с прошлым и разоблачению вчерашних тайн печать эпохи гласности догнала и перегнала эмигрантские издания. В публике наступило пресыщение, и ее внимание уже не может быть привлечено вчерашним набором острых тем и сюжетов. В редакционной политике советских толстых журналов на наших глазах прошел этап литературной реабилитации русских классиков XX века, затем он сменился безудержной любовью к Самиздату и Тамиздату. Но по многим признакам этот период подходит к концу. Израильская русская литература, равно как и любая другая русская зарубежная литература, при благоприятном раскладе политических обстоятельств станет просто частью редакционного портфеля толстых журналов и будет рассматриваться на общих основаниях. Нетрудно предвидеть, что ее вот-вот начнут теснить. Если даже оставить в стороне мрачные предчувствия, которые нынешний разворот событий вызывает в каждом обладателе советского опыта, — все равно: начнут теснить и без всякого запрета или указания свыше, по самой простой причине:
