Скопус-2 - [5]

Шрифт
Интервал

Седая бредит старина,
Жива трудами ненасытными
И снами вещими хмельна.

Савелий Гринберг

Здесь бронтозавры бронтозавтракали

Была земля
Была планета-земля
Через вулканы
шагали чудо-великаны
Сверкающий гигант сверх-робот
отклинив страх отбросив робость
Инопланетные объекты
снимают на земле объедки
Века готовы были ползать
лишь для лабораторной пользы
И каждый вечер в звездном вече
тот спрошен был кто был отвечен

1979

Из поэмы «Осколковщина»

Комната — колокол
Комната — каменное ухо.

АВТОБУСА КОРОБ

Автобуса короб дырявящий ночь скоростно.

ВОТ СРЕДИ ЧЕРТОПОЛОХА

Вот среди чертополоха
показалась черепаха.
Мы проходим второпях
мимо чудных черепах.

ЕЩЕ ПОДРАГИВАЮТ

Еще подрагивают взрывы обугленной
                кружащейся листвы.

ОСКОЛКОВЩИНА.

ВРЕМЯ

отбудущнено
Но корабль
на подходах
в глубокую бухту.
На палубах
прокатывающиеся реплики
рассказчиков
превращающихся в собеседников.

ОТ ПОЖУХЛОЙ ЛИСТВЫ

к родникам высокогорным
Бражники да чашники
Разлапых лиственниц или тогдашних каштанов
шатры
Зеленое чудовище природы. Но только эта осень
зажглась
иначе
Загнутая в горизонты.
Пойдут снега.

КОГДА ЗАБОЛЕЛА ЭТА ЗЕМЛЯ.

Когда заболела эта земля?
когда заболело это болото?
…Труба жестяная коленом
выведена
в верхнюю фрамугу.
Похоже —
застряло с ходу.
Нога великана в черных доспехах.
Когда заболела эта земля?
Да кто тут старше?
Может быть ты, а может быть ты.
Тут вроде все из тех кто старше.
На сколько? На целую страну
на целую планету старше.
Открыта заново.
Лесные чащобы на взгорьях.
       На холмах скалистых.
Когда отбиты
первые кони
На первых уступах.

КОМНАТА КОЛОКОЛ.

Комната колокол.
      Греки пропели по нескольку
песен про Пелопоннесскую.
Рвут волну кораблей корпуса.
Хориямбы. Что такое? В чернофиолетовом
                           вопросил.
Это покручеников сопровожденье
Когда миновав мосты и дамбы
Улица
Конструкция
На панто-растягах
вклиненных
в клаузулы звезд.

1979

ОСЕНИЯ

     на этой предостановке а там иду
по вздыбающейся улице до первого проулка
                         в теплоте утра
нельзя забывать откуда ты откуда ты
                  Из прошлого Но откуда
И в теплоте предчувствуемых рощ в проуглом
                             повороте
нужно вот так вот туда и по винтовой
через это жилое жило где некая она внизу
                        по винтолестнице
до продолжения улицы
именно там на этой улочке спрашивают
             спрашиваю сейчас скажу точно
а на подходе когда стерто можно было
                       прочесть на стене
где обычно названия улиц и взгляд на часы
и не так уж только чуть-чуть опоздание
                        минута в минуту
ибо сейчас девять и сорок минут и это точно
                  так а утро и лица теплеют
словно вытаенные из ночи
     в город возвращение окольными тропами
Встреча произойдет в городе
Свет на коре ветвей
Туловище ночи
Город во всю громоздкость опровергающий
                              иронию
Далекие оконья за рекой расплавленные
                       отражением заката
Огненные улыбки
Протяжные и протяженные
Перекрывающие волнами
глухие барабанные удары
О том что музыка само жизнедвижение
Рассказ освобожденный от рассказа
Города отрешенные
Все продолжающаяся оргия отсутствия
Но тени и цвета
глубокие дрожащие
все ближе
Тропинками
И звездное логово
В красноосенний маскарад лесов

1987

Борис Камянов

Качели

И. Городецкому

Жизнь — что качели.
     В каких я провалах бывал!
Ползал по дну я
     хмельного московского скотства.
Плакал с ворами
     и руки блядям целовал.
Душу сгибало
     жидовское бремя сиротства.
Миг — и взлетел я
     к святым иудейским горам.
Что за высоты
     открылись с Сиона еврею!
Вычистил душу,
     как будто загаженный Храм.
Но о былом
     все равно, все равно не жалею.
Там — моя молодость.
     Там — моя краткая жизнь.
Тут — моя зрелость.
     Моя обретенная Вечность.
…Свищут качели.
     Но, как изнутри ни держись, —
Позади — безначальность,
     а впереди — бесконечность.

1981

«Тридцать лет любви и ласки…»

Тридцать лет любви и ласки,
Пониманья и добра.
Из какой волшебной сказки
Ты пришло, мое вчера?
Был любим, купался в счастье
И не видел берегов.
Окромя советской власти
Больше не было врагов.
Мама старая жалела,
Льнули дети и зверье.
Женщины любили тело
Неленивое мое.
Сто друзей прекрасных было,
Было выпить с кем винца.
Дочка малая любила
Приходящего отца.
И когда бывало плохо —
На судьбу грешно пенять —
Было и кому поохать,
И утешить, и понять.
Относясь к себе нестрого,
Не ценил тогда того.
Но позвал меня в дорогу
Голос Бога моего.
И, закормленный любовью,
Я бежал, как из тюрьмы,
Орошать своею кровью
Иудейские холмы…
Средь любимого народа,
На земле моих отцов,
Два прекрасных долгих года
Счастлив я, в конце концов.
Слава Богу — есть свой угол,
Бросил пить, обут, одет.
Слава Богу — красных пугал
Тут у нас покуда нет.
Все — Абрамы да Эсфири,
Все — Шапиры да Леви…
И, однако, в этом мире
Не хватает мне любви.
Где вы, милые славянки?
Сионизму на беду,
На какой московской пьянке
Льнете к новому жиду?
Быстро вы меня забыли!
Вам с жидами — не везет…
В облаках горячей пыли
Танк по Негеву ползет.
И кому осталась пьянка
Посреди пустого дня,
А кому досталась танка
Воспаленная броня,
Ощущение отчизны,
Воплотившейся мечты,
И осмысленности жизни,
И особой правоты.
Счастье — вырваться из бездны

Еще от автора Игорь Миронович Губерман
Искусство стареть

Новая книга бесподобных гариков и самоироничной прозы знаменитого остроумца и мудреца Игоря Губермана!«Сегодня утром я, как всегда, потерял очки, а пока искал их – начисто забыл, зачем они мне срочно понадобились. И я тогда решил о старости подробно написать, поскольку это хоть и мерзкое, но дьявольски интересное состояние...»С иронией и юмором, с неизменной «фирменной» интонацией Губерман дает советы, как жить, когда приходит она – старость. Причем советы эти хороши не только для «ровесников» автора, которым вроде бы посвящена книга, но и для молодежи.


Путеводитель по стране сионских мудрецов

Известный автор «гариков» Игорь Губерман и художник Александр Окунь уже давно работают в творческом тандеме. Теперь из-под их пера вышла совершенно необыкновенная книга – описать Израиль так, как описывают его эти авторы, прежде не удавалось, пожалуй, никому. Чем-то их труд неуловимо напоминает «Всемирную историю в изложении "Сатирикона"», только всемирность здесь сведена к конкретной точке в плане географии и конкретному народу в плане антропологии. История, аврамическне религии, экономика, легенды, байки, анекдоты, война, искусство – все перемешано здесь во взрывной микс.


Камерные гарики. Прогулки вокруг барака

«Гарики» – четверостишия о жизни и о людях, придуманные однажды поэтом, писателем и просто интересным человеком Игорем Губерманом. Они долго ходили по стране, передаваемые из уст в уста, почти как народное творчество, пока не превратились в книги… В эту вошли – циклы «Камерные гарики», «Московский дневник» и «Сибирский дневник».Также здесь вы найдете «Прогулки вокруг барака» – разрозненные записки о жизни в советском заключении.


Иерусалимские дневники

В эту книгу Игоря Губермана вошли его шестой и седьмой «Иерусалимские дневники» и еще немного стихов из будущей новой книги – девятого дневника.Писатель рассказывает о главных событиях недавних лет – своих концертах («у меня не шоу-бизнес, а Бернард Шоу-бизнес»), ушедших друзьях, о том, как чуть не стал богатым человеком, о любимой «тещиньке» Лидии Либединской и внезапно напавшей болезни… И ничто не может отучить писателя от шуток.


Дар легкомыслия печальный…

Обновленное переиздание блестящих, искрометных «Иерусалимских дневников» Игоря Губермана дополнено новыми гариками, написанными специально для этой книги. Иудейская жилка видна Губерману даже в древних римлянах, а уж про русских и говорить не приходится: катаясь на российской карусели,/ наевшись русской мудрости плодов,/ евреи столь изрядно обрусели,/ что всюду видят происки жидов.


Штрихи к портрету

В романе, открывающем эту книгу, автор знаменитых «физиологическим оптимизмом» четверостиший предстает наделенным острым социальным зрением. «Штрихи к портрету» главного героя романа оказываются и выразительными штрихами к портрету целой исторической эпохи.


Рекомендуем почитать
Непостоянные величины

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Нетландия. Куда уходит детство

Есть люди, которые расстаются с детством навсегда: однажды вдруг становятся серьезными-важными, перестают верить в чудеса и сказки. А есть такие, как Тимоте де Фомбель: они умеют возвращаться из обыденности в Нарнию, Швамбранию и Нетландию собственного детства. Первых и вторых объединяет одно: ни те, ни другие не могут вспомнить, когда они свою личную волшебную страну покинули. Новая автобиографическая книга французского писателя насыщена образами, мелодиями и запахами – да-да, запахами: загородного домика, летнего сада, старины – их все почти физически ощущаешь при чтении.


Человек на балконе

«Человек на балконе» — первая книга казахстанского блогера Ержана Рашева. В ней он рассказывает о своем возвращении на родину после учебы и работы за границей, о безрассудной молодости, о встрече с супругой Джулианой, которой и посвящена книга. Каждый воспримет ее по-разному — кто-то узнает в герое Ержана Рашева себя, кто-то откроет другой Алматы и его жителей. Но главное, что эта книга — о нас, о нашей жизни, об ошибках, которые совершает каждый и о том, как не относиться к ним слишком серьезно.


Маленькая фигурка моего отца

Петер Хениш (р. 1943) — австрийский писатель, историк и психолог, один из создателей литературного журнала «Веспеннест» (1969). С 1975 г. основатель, певец и автор текстов нескольких музыкальных групп. Автор полутора десятков книг, на русском языке издается впервые.Роман «Маленькая фигурка моего отца» (1975), в основе которого подлинная история отца писателя, знаменитого фоторепортера Третьего рейха, — книга о том, что мы выбираем и чего не можем выбирать, об искусстве и ремесле, о судьбе художника и маленького человека в водовороте истории XX века.


Счастье

Восточная Анатолия. Место, где свято чтут традиции предков. Здесь произошло страшное – над Мерьем было совершено насилие. И что еще ужаснее – по местным законам чести девушка должна совершить самоубийство, чтобы смыть позор с семьи. Ей всего пятнадцать лет, и она хочет жить. «Бог рождает женщинами только тех, кого хочет покарать», – думает Мерьем. Ее дядя поручает своему сыну Джемалю отвезти Мерьем подальше от дома, в Стамбул, и там убить. В этой истории каждый герой столкнется с мучительным выбором: следовать традициям или здравому смыслу, покориться судьбе или до конца бороться за свое счастье.


Осторожно! Я становлюсь человеком!

Взглянуть на жизнь человека «нечеловеческими» глазами… Узнать, что такое «человек», и действительно ли человеческий социум идет в нужном направлении… Думаете трудно? Нет! Ведь наша жизнь — игра! Игра с юмором, иронией и безграничным интересом ко всему новому!


Исторические новеллы

Новеллы А. Бараша (1889–1952), писателя поколения Второй алии, посвящены судьбе евреев в различные периоды истории народа.



Легенды нашего времени

ЭЛИ ВИЗЕЛЬ — родился в 1928 году в Сигете, Румыния. Пишет в основном по-французски. Получил еврейское религиозное образование. Юношей испытал ужасы концлагерей Освенцим, Биркенау и Бухенвальд. После Второй мировой войны несколько лет жил в Париже, где закончил Сорбонну, затем переехал в Нью-Йорк.Большинство произведений Э.Визеля связаны с темой Катастрофы европейского еврейства («И мир молчал», 1956; «Рассвет», 1961; «День», 1961; «Спустя поколение», 1970), воспринимаемой им как страшная и незабываемая мистерия.


На еврейские темы

В этой маленькой антологии собраны произведения и отрывки из произведений Василия Гроссмана, в которых еврейская тема выступает на первый план или же является главной, определяющей. Главы, в которых находятся выбранные нами отрывки, приведены полностью, без сокращений. В московской ежедневной газете на идише «Эйникайт» («Единство»), которая была закрыта в 1948 году, в двух номерах (за 25.11 и 2.12.1943 г.) был опубликован отрывок из очерка «Украина без евреев». В конце стояло «Продолжение следует», но продолжения почему-то не последовало… Мы даем обратный перевод этой публикации, т. к.