Семейное дело - [115]
Опять эта легкая, сладкая дрожь — совсем ни к чему. Глеб сидел молча, он ничем не хотел помочь Бешелеву. Нелепый разговор — так, для ответа, что «работа проведена».
— Слушай, Водолажская, — резко сказал Бешелев, — я ведь с тобой серьезно говорю. И с Бочаровым тоже буду говорить серьезно. Вытолкать хозяйку за дверь!
— «Чуть не вытолкнул», — сказал наконец Глеб. — Разница все-таки. Алексей действительно ни при чем. У него любовь до гроба к одной прекрасной даме, и он вообще не видит ничего вокруг.
— Не видит! — усмехнулся Бешелев. — Великолепно все видит! Это дурацкое выступление на собрании…
— Не такое уж дурацкое, Бешелев, — сказала Нина, поднимаясь. — Я могу идти? Так ты запиши мой адресок, Бешелев.
Она стояла перед ним, положив руку на бедро, по-прежнему насмешливая, красивая, стройная в этих брюках и обтягивающем свитере… «Так ты запиши мой адресок…» Он должен был скрыть внезапное смущение и сердито сказал:
— Ладно, иди, разговор окончен.
Когда она вышла, Глеб спросил:
— Ну, и чего ты этим разговором добился?
— Ты думаешь — ничего? — тихо спросил Бешелев. — А если это только начало? Я, дорогой мой, не люблю, когда мне наступают на ноги.
— Досье на Бочарова? — догадался Глеб.
Бешелев не ответил. Значит, я угадал, подумал Глеб. Жаль. Алешка хороший парень, только ни черта еще не понимающий в жизни. Ему неинтересно со мной, мне — с ним. Но это вовсе не значит, что я должен помогать Бешелеву, который теперь будет наблюдать за Алешкой, как милиция за правонарушителем, выпущенным на поруки.
— Ты должен мне помочь, — сказал Бешелев. — Таких людей надо раскрывать перед всеми. Конечно, это надо делать с умом и осторожно…
— Мне не хотелось бы…
Бешелев не дал ему договорить и протянул несколько листков с убористым текстом, напечатанным на машинке.
— Вот, посмотри. Это мои соображения о представлении комсомольцев к правительственным наградам за турбину.
Глеб взял листки и сразу отыскал свою фамилию. Медаль «За трудовое отличие». Он все понял, и понял, что Бешелев уже не отпустит его.
— Я же когда-то сказал тебе: давай держаться вместе, — забирая листки, сказал Бешелев.
Тогда Глеб сделал последнюю, как ему казалось, отчаянную попытку:
— А ты знаешь, что Алексей Бочаров — племянник нашего директора?
— Не знаю, — сказал Бешелев. Впрочем, это не надолго обескуражило его. Он вспомнил, как на партконференции старший Бочаров обрушился на директора. Значит, в их семье все пошло не так. И, значит, мне опасаться нечего. Даже наоборот!
— Это ничего не меняет, Глеб. Я ставлю вопрос принципиально. Ну, так как?
Глеб встал.
— Странно, — сказал он. — Я сейчас сидел и подсчитывал свою выгоду. Оказывается, не все в жизни можно высчитать. Плохой ты человек, Бешелев. Даже, пожалуй, не просто плохой — подленький. Тебе никто этого раньше не говорил?
Вот теперь все! Уже за дверью он облегченно вздохнул. Такое ощущение у него было однажды, много лет назад, когда он купался и начал тонуть. Неведомая глубина тащила его к себе, в черное нутро. Понадобилось собрать все силенки, чтобы вырваться, выплыть, и он выплыл тогда и лежал на траве, счастливо вдыхая напоенный запахами жизни воздух.
21. «МОЙ ДЯДЯ САМЫХ ЧЕСТНЫХ ПРАВИЛ…»
Уже в начале марта Силин понял, что квартальный план не будет выполнен. И хотя к тому были вроде бы объективные причины, само по себе это обстоятельство выводило его из себя. Он помнил и прошлогодний неприятный разговор с Роговым, и те, тоже неприятные, встречи в министерстве, которые, конечно же, как-то отразились на его репутации. С одной стороны — понимание всех тех трудностей, с которыми столкнулся завод в связи с переходом на выпуск новой продукции, с другой — скрытый упрек: ты опытный руководитель, во всяком случае таким мы тебя считали…
И все-таки, когда из Москвы позвонил Свиридов и спросил, как ожидаемый план, Силин ответил не задумываясь: план будет по всем показателям, завод работает ритмично, хотя проблем не убавилось. Он просто не мог ответить иначе. Всякий другой ответ породил бы цепную реакцию: вызов в Москву — приезд из министерства комиссии — горы бумаг и новые неприятные разговоры, которые могут кончиться бог весть чем.
Пожалуй, впервые за все годы Силин начал метаться, с удивлением обнаруживая в себе чувство неуверенности и какого-то липкого, отвратительного страха перед будущим. Внешне он оставался таким же, только, пожалуй, начал срываться чаще, чем прежде, и начальники цехов и служб выходили из его кабинета, как из хорошей финской бани.
Он пошел на все. Он не жалел сверхурочных, он обещал начальникам цехов выбить из профсоюза любые блага и для них, и для рабочих, он сам ходил по цехам, уже не доверяя своему заместителю по производству, — и все равно знал, видел, что квартальный план не вытянуть. Пусть немного, но все-таки не вытянуть. Это было еще не поражение, всего лишь временная неудача, потом все наверстается — но он не мог примириться даже с временной неудачей.
Серьезный разговор с Нечаевым был неизбежен, хотя Силин всячески избегал его. И то, что секретарь парткома, который, конечно, знал положение не хуже его самого, не начинал этого разговора, было симптоматично. Наверняка готовит для меня какую-нибудь неприятность. Обостренная подозрительность словно съедала его, и, когда Нечаев сказал, что надо ставить вопрос о плане на парткоме, он вздрогнул: так и есть, все приготовил!.. Он даже не вспомнил, что плановые вопросы постоянно ставились на парткоме из года в год, и это было обычным и привычным.
Закрученный сюжет с коварными и хитрыми шпионами, и противостоящими им сотрудниками советской контрразведки. Художник Аркадий Александрович Лурье.
Повесть «Твердый сплав» является одной из редких книг советской приключенческой литературы, в жанре «шпионский детектив». Закрученный сюжет с погонями и перестрелками, коварными и хитрыми шпионами, пытающимся похитить секрет научного открытия советского ученого и противостоящими им бдительными контрразведчиками…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В творчестве известного ленинградского прозаика Евгения Воеводина особое место занимает военно-патриотическая тема. Широкое признание читателей получили его повести и рассказы о советских пограничниках. Писатель создал целую галерею полнокровных образов, ему удалось передать напряжение границы, где каждую минуту могут прогреметь настоящие выстрелы. В однотомник вошли три повести: «Такая жаркая весна», «Крыши наших домов» и «Татьянин день».
Имя рано ушедшего из жизни Евгения Воеводина (1928—1981) хорошо известно читателям. Он автор многих произведений о наших современниках, людях разных возрастов и профессий. Немало работ писателя получило вторую жизнь на телевидении и в кино.Героиня заглавной повести «Эта сильная слабая женщина» инженер-металловед, работает в Институте физики металлов Академии наук. Как в повести, так и в рассказах, и в очерках автор ставит нравственные проблемы в тесной связи с проблемами производственными, которые определяют отношение героев к своему гражданскому долгу.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Жизнь и творчество В. В. Павчинского неразрывно связаны с Дальним Востоком.В 1959 году в Хабаровске вышел его роман «Пламенем сердца», и после опубликования своего произведения автор продолжал работать над ним. Роман «Орлиное Гнездо» — новое, переработанное издание книги «Пламенем сердца».Тема романа — история «Орлиного Гнезда», города Владивостока, жизнь и борьба дальневосточного рабочего класса. Действие романа охватывает большой промежуток времени, почти столетие: писатель рассказывает о нескольких поколениях рабочей семьи Калитаевых, крестьянской семье Лободы, о семье интеллигентов Изместьевых, о богачах Дерябиных и Шмякиных, о сложных переплетениях их судеб.
В книгу вошли ранее издававшиеся повести Радия Погодина — «Мост», «Боль», «Дверь». Статья о творчестве Радия Погодина написана кандидатом филологических наук Игорем Смольниковым.http://ruslit.traumlibrary.net.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Сергей Федорович Буданцев (1896–1939) — советский писатель, автор нескольких сборников рассказов, повестей и пьес. Репрессирован в 1939 году.Предлагаемый роман «Саранча» — остросюжетное произведение о событиях в Средней Азии.В сборник входят также рассказы С. Буданцева о Востоке — «Форпост Индии», «Лунный месяц Рамазан», «Жена»; о работе угрозыска — «Таракан», «Неравный брак»; о героях Гражданской войны — «Школа мужественных», «Боевая подруга».
Впервые почувствовать себя на писательском поприще Василий Ганибесов смог во время службы в Советской Армии. Именно армия сделала его принципиальным коммунистом, в армии он стал и профессиональным писателем. Годы работы в Ленинградско-Балтийском отделении литературного объединения писателей Красной Армии и Флота, сотрудничество с журналом «Залп», сама воинская служба, а также определённое дыхание эпохи предвоенного десятилетия наложили отпечаток на творчество писателя, в частности, на его повесть «Эскадрон комиссаров», которая была издана в 1931 году и вошла в советскую литературу как живая страница истории Советской Армии начала 30-х годов.Как и другие военные писатели, Василий Петрович Ганибесов старался рассказать в своих ранних повестях и очерках о службе бойцов и командиров в мирное время, об их боевой учёбе, идейном росте, политической закалке и активном, деятельном участии в жизни страны.Как секретарь партячейки Василий Ганибесов постоянно заботился о идейно-политическом и творческом росте своих товарищей по перу: считал необходимым поднять теоретическую подготовку всех писателей Красной Армии и Флота, организовать их профессиональную учёбу, систематически проводить дискуссии, литературные диспуты, создавать даже специальные курсы военных литераторов и широко практиковать творческие отпуска для авторов военной тематики.