Сексуальная жизнь наших предков - [46]

Но даже тогда дядя Тан из своего далека поддерживал и вдохновлял её.

– Старый мир рушится! Самые смелые фантазии воплощаются в жизнь! Женщины отныне сами хозяйки своей судьбы! Эх, хотел бы я быть твоим ровесником! – говорил он, тайком от бабушки Ады приехав в Болонью.

Джиневра, в эпоху этой семейной распри только появившаяся на свет, но успевшая испытать бабушкину строгость на своей шкуре (та умерла, когда правнучке было тринадцать), никогда не удовлетворялась короткими рассказами: ей нужно было знать все подробности. Она не раз гостила у тёти и Джулиано в Болонье, посещала университетскую библиотеку и гордилась написанными Адой книгами, завидев их в витринах.

– А почему ты решила специализироваться на мифе об Орфее?

– Поначалу это был не мой выбор. Его мне предложил или, точнее сказать, навязал мой профессор, когда мы обсуждали тему диплома. Я согласилась в полной уверенности, что это такой же мифологический персонаж, как и все прочие, но вскоре поняла, что многое в его истории касается меня лично. Я ведь, знаешь ли, много лет играла рокешник.

Так Джулиано в шутку называл музыку самодеятельного ансамбля, с которым Ада выступала, когда они познакомились. Она играла на гитаре, а иногда и пела, деля вокальные партии с Дарией, обладательницей приятного (или, как все говорили, сексуального) хрипловатого голоса. Группа не придерживалась какого-то конкретного стиля: немного рока, немного фолка, немного джаза в зависимости от настроения музыкантов. По заявкам могли спеть что-нибудь из репертуара Inti-Illimani или Виктора Хары. Ада даже сочинила пару не особо запоминающихся текстов.

Но в любом случае это был приятный опыт, помимо всего прочего позволявший расслабляться после учёбы, иначе та поглотила бы её с головой. Кроме того, у неё были отношения с барабанщиком, активистом «Рабочей власти»^[43], – загадочным юным красавцем-бунтарём, какие ей всегда нравились.

22

А ведь её дебют в качестве певицы и композитора состоялся гораздо раньше, иронично заявил дядя Тан, добавив: «И это моя заслуга». Он не только подарил племяннице первую гитару и первый магнитофон, портативный Geloso, на который Ада помимо музыки наговаривала, а после – до дыр заслушивала греческие неправильные глаголы, пытаясь затвердить их наизусть: на четырнадцатый день рождения дядя решил презентовать ей книгу «для больших», только что опубликованный издательством Einaudi чудесный зелёный томик китайской поэзии с предисловием Монтале.

– Такого ты в школе точно не проходила.

Кое-какие из этих стихов были незнакомы и самому дяде Тану, но он всегда любил узнавать что-то новое вместе с племянниками, из которых особенно выделял Аду. В то время она как раз училась играть на гитаре и была уверена в своих композиторских способностях, так что, прочтя книгу, решила положить какое-нибудь стихотворение на музыку.

– Какое тебе больше нравится, дядя?

– Попробуй балладу о Мулань, Магнолии. Мне кажется, она подойдёт лучше других, – предложил доктор.

Дядин выбор поразил Аду: это была история девушки, которая ушла на войну, переодевшись мужчиной (совсем как Клоринда у Тассо!). Много лет спустя она спросила у психоаналитика: неужели дядя пытался подтолкнуть её активнее защищать свои позиции и вне семьи, а не только в спорах со своей бабушкой? Или, может, он подсознательно хотел бы, чтобы она была мужчиной, наследником Бертранов, единственным, кто имеет право носить фамилию предков? Или все дело лишь в воспоминаниях о погибшей сестре? Правда, Мулань, в отличие от Клоринды, в конце концов отказывалась от публичных почестей, возвращалась домой и снова представала в традиционной женской роли.

Возможно, задумчиво сказала Ада Джиневре, её первые черновики до сих пор лежат в какой-нибудь жестяной коробке из-под печенья, куда раньше складывали катушки с лентой, чтобы защитить от размагничивания: пара неуверенных аккордов и три голоса (по такому случаю пришлось задействовать даже Лауретту) – высокие девичьи и хрипловатый взрослый баритон, которые по очереди пели куплеты баллады, сливаясь в финале:

Двенадцать лет мы прожили вместе,

но не узнали, что Мулань – девица!

Вот заяц роет коренья лапкой,

зайчиха дремлет, прикрыв глаза,

но если их ты увидишь рядом,

как отличишь ты самку от самца?

Джиневра с трудом могла перенестись на четырнадцать, а тем более на двадцать четыре года назад и представить тётю рокершей: в приличных семействах Доноры 60-х подобное было немыслимо. Но в кабинете дяди Танкреди на стене между окнами висела фотография той группы, свидетельствующая о том, что она на самом деле существовала, пусть и распалась через несколько лет, поскольку в глубине души никто из её участников не считал музыку своим истинным призванием. Но тогда играть в группе было модно, все так делали, чем мы хуже? Ада была в первых рядах, ещё и потому, что уже в то время всем прочим мифологическим персонажам предпочитала Орфея.

– Не стоит забывать, – продолжала Ада, – что Орфей был не только величайшим в античном мире музыкантом и певцом, но и персонажем, вдохновившим наибольшее число современных музыкальных произведений. Первая в истории опера, созданная в XVII веке, была посвящена именно ему, а пару лет назад здесь же, в Италии, поставили и рок-оперу об Орфее, одно из первых подобных произведений в мире.