Себя преодолеть - [55]
Старик кивнул. Вытер платочком губы.
— Извините, я не в культурность играю. Но когда соотечественник выставляет тебе под нос кулак и крестит деникинской сволочью, поневоле делаешься предусмотрительным... А винцо подогрело аппетит, — он виновато улыбнулся и смахнул с коленей крошки, — что в моем возрасте далеко не часто. Вам, наверное, все здесь представляется странным. — Сергей Андрианович погрустнел. — Мне тоже. — Он опустил голову, старательно разглаживая скатерть перед собой. Глаза его повлажнели. — Господи, жизнь почти прожил, а порой такое преследует!.. Кажется, сплю я. А стоит проснуться — и снова дома. Мать штопает брючки. Капель с крыш... Вот ведь, старый человек, а размяк, словно курсистка. Мечты младенчества не покидают. Розовый леденец на палочке снится. Как переработаю, не кошмары, а петушок на палочке всю ночь напролет мерещится.
После длинной паузы Сергей Андрианович нарочито бодрым тоном продекламировал:
— Эх, не все нам слезы горькие лить о бедствиях существенных. На минуту позабудемся в чарованьи красных вымыслов. — И предложил: — Поговорим еще?
— Конечно. — Я вытянул под столом ноги. «Страхи» отодвинулись куда-то вглубь. А потом под бурным натиском мыслей развеялись, но кисловатый привкус тоски остался. Он так и не исчез до самого возвращения домой.
— Чтобы стать вами, нужно благоприятное стечение наследственных качеств. Бесспорно, ваши родители и предки — абсолютно здоровые люди. Наследственность вылепливает человека. Условия жизни и наследственность.
А сколько на земле больных, убогих, сумасшедших? Много.
А сколько внешне здоровых людей разъедаются скрытыми пороками и недугами? Неисчислимое множество!
И заметьте, причина главным образом одна — дурная наследственность. И заражение, словно цепная реакция: от колена к колену. Причем страшны не столь физические отклонения от нормы, сколь психические.
Вы, Петрович, достойный представитель человеческой расы. Я обращаюсь к вам с безумным предложением. Не время ли подумать людям, как быть дальше? — Кондратьев вытер вспотевший лоб. — Общество упорно борется с браком в производстве. И мирится с результатами производства самого человека. Никаких преград и контроля. Вы читали статью Джона Кеннеди в «Спорт Иллюстрейтед»?
Кондратьев уставился на свои пальцы. Они бегали по краю стола. Правая рука вела главную партию. Губы старика тронула усмешка:
— Очень любопытные факты. Например, каждый второй американец, проходящий военную отборочную комиссию, бракуется из-за умственной, нравственной или физической неполноценности. Каждый второй! — Руки взяли мощный аккорд. Он даже покачнулся, но не обратил внимания. — Каждый второй человек неполно-ценный!
Старик раздраженно стукнул костяшками пальцев по столу.
— Ненавижу «Парсифаль»! Вагнер — он статичен. Такой музыкой мыслить невозможно. Топтаться на месте — да! Тысячу раз прав Чайковский! Но и Моцарт не для меня. Пирожное с кремом!
И не своим, резким и лающим голосом пояснил:
— Пишу и работаю с музыкой. Есть старый инструмент. Такой же старый, как я.
Он выразительно ткнул себя в грудь.
— И еще более ветхий письменный стол. Огромный, в полкомнаты, чтобы всем бумагам нашлось местечко. Во время работы дома играю. Музыка отлично будит мозг и чувство. Затем бегу к столу и пишу, листаю книги, бормочу вслух. Выживший из ума старикашка.
Он уже успокоился и говорил не спеша, тщательно подбирая слова и зло насмехаясь над собой.
— Я создал обширный труд — дело всей жизни: «Превращения человека». Да-с, не преувеличиваю, всю жизнь — одной книге. После Медико-хирургической академии и службы в Морском госпитале здесь занимался философией в кабаках и в кухонной грязи столовых для бедных. Не имея средств для изысканий, препарировал за половинную плату в полицейских моргах. Бродяги, ворье, пьянь. Они в моргах валялись на отдельных столах, подальше от приличной публики. Потом вашего покорного слугу, почетного члена девяти научных обществ мира, освободили даже от такой работы. Освободили ради своего Ригера.
Да-с, натерпелся. С моими деловыми качествами я почти постоянно жил без работы. Сын скончался. Надорвался в порту. За ним через год — жена. Я тоже сильно болел и боялся, что не успею даже вчерне закончить книгу. Слишком много испытал. Слишком много работал. Слишком мало знал покоя. Волчком всю жизнь. Дома почти не бывал. И посему не я принял последний вздох жены: корпел в тот жуткий час у библиотечных полок.
Имущество не мое — прокат. Денег на похороны нет. Те, что для книги, не в счет. И ночь, с милостивого разрешения Ригера, я провел в полицейском морге. Скулил в полный голос, будто бездомный шелудивый пес. Рядом труп мужчины, накрытый простыней. На ладони химическим карандашом номерок выписан. Значит, ни фамилии, ни даже прозвища установить не удалось. Слева — тело молодой женщины. Раскинулось, словно от жары. Лицо не закрыто, до костей съедено кислотою. Ледник. Холодюга. Слабая лампочка.
— И не страшно? — по-мальчишески глупо и невпопад вырвалось у меня.
— Страшно? — Сергей Андрианович иронически улыбнулся. — Живых надобно стеречься, а мертвых... Сидел я в ногах у моей Нади и, как помешанный, напевал: «Тот в жизни успеха добьется, кто много работает и много смеется. Кто много любит и не щадит себя». Надежда сочинила на эти слова романс и напевала его, если я впадал в дурное настроение. А характер, признаться, у меня неровный.
Обладатель титула «Самый сильный человек планеты», знаменитый атлет Юрий Власов рассказывает в своей повести о личном опыте преодоления жизненных невзгод, способности противостоять недомоганиями и болезням, умению поверить в себя и свои силы путём физических тренировок и самовнушения. Этот потрясающий дневник наглядно доказывает правоту автора («Жизнь — это всегда акт воли!», «Без преодоления себя ничего не добьёшься!») и протягивает руку помощи каждому, кто попал в сложные жизненные обстоятельства, но не желает сдаваться.© бушмен.
Книга «Соленые радости» написана известным советским спортсменом, неоднократным чемпионом мира Юрием Петровичем Власовым.Герой произведения – тоже атлет – задался благородной целью изучить природные закономерности силы. В последнем, самом сложном эксперименте, поставленном на самом себе, герой допускает ряд просчетов, которые серьезно отражаются на его физическом состоянии.Преодолению трудностей, возникших в результате экспериментальных просчетов, и победе, прежде всего над самим собой, посвящается это художественное произведение.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Эта книга о юношах, которые выросли во время Великой Отечественной войны и почти все потеряли отцов. Они пришли в Суворовское училище в 1946 году, которое дышало торжеством победы, и воспитывались боевыми офицерами — участниками великих сражений. Она — о жизни в Суворовском училище, об эпохе сталинского времени, оставившего след в судьбах ребят, о первом чувстве любви, о свершившихся мечтах и надеждах. Эта книга как кислородная маска для современников, принимающих от новой эпохи смертельные удары безобразия и невежества.
Народный университетПедагогический факультет№ 4 1989Бывший чемпион мира по тяжелой атлетике Ю.П.Власов рассказывает о значении физической культуры и спорта, как одного из оздоровительных средств, об отличиях большого спорта от обычного, о взаимоотношениях большого спорта с обществом, о допингах.
Цензурные ограничения недавнего прошлого почти не позволяли Ю. Власову — известному общественному деятелю, писателю, спортсмену — публиковать свои произведения. В сборник «Стужа» вошли впервые издающиеся рассказы и повести, написанные автором еще пятнадцать — двадцать лет назад.
1941 год. Амстердам оккупирован нацистами. Профессор Йозеф Хельд понимает, что теперь его родной город во власти разрушительной, уничтожающей все на своем пути силы, которая не знает ни жалости, ни сострадания. И, казалось бы, Хельду ничего не остается, кроме как покорится новому режиму, переступив через себя. Сделать так, как поступает большинство, – молчаливо смириться со своей участью. Но столкнувшись с нацистским произволом, Хельд больше не может закрывать глаза. Один из его студентов, Майкл Блюм, вызвал интерес гестапо.
Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.
Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.
«А все так и сложилось — как нарочно, будто подстроил кто. И жена Арсению досталась такая, что только держись. Что называется — черт подсунул. Арсений про Васену Власьевну так и говорил: нечистый сосватал. Другой бы давно сбежал куда глаза глядят, а Арсений ничего, вроде бы даже приладился как-то».
В этой книге собраны небольшие лирические рассказы. «Ещё в раннем детстве, в деревенском моём детстве, я поняла, что можно разговаривать с деревьями, перекликаться с птицами, говорить с облаками. В самые тяжёлые минуты жизни уходила я к ним, к тому неживому, что было для меня самым живым. И теперь, когда душа моя выжжена, только к небу, деревьям и цветам могу обращаться я на равных — они поймут». Книга издана при поддержке Министерства культуры РФ и Московского союза литераторов.
Жестокая и смешная сказка с множеством натуралистичных сцен насилия. Читается за 20-30 минут. Прекрасно подойдет для странного летнего вечера. «Жук, что ел жуков» – это макросъемка мира, что скрыт от нас в траве и листве. Здесь зарождаются и гибнут народы, кипят войны и революции, а один человеческий день составляет целую эпоху. Вместе с Жуком и Клещом вы отправитесь в опасное путешествие с не менее опасными последствиями.