А если сделать так? Спрятаться в переходе к перронам. Заранее аккуратно вырезать стекло, а когда все отвлекутся запустить бумажный самолётик с посланием. Пока все будут следить за полётом, незаметно слинять.
Шансов не много, но больше чем ничего. Будет ли толк, даже если послание достигнет цели? Сложно что-то сказать, но действие лучше, любой аналитики. Надо пробовать…
Первым делом, я проверил окна в переходе. Они оказались, к моей великой радости, распашными. Но не открывались из-за многолетних слоёв краски. Пришлось обработать швы дихлорметаном. Помнится, в прошлом году, в бытность мою сторожем на заводе пластмасс, видел я там этот растворитель. Там и купил у сторожа про запас.
После долгого перебора вариантов, я выбираю самую лаконичную надпись «Афганистан – ловушка!» крупными печатными буквами вывожу её на листке одиннадцатого формата и складываю прямоугольный параплан, самый далеко летящий бумажный планер.
Теперь надо придумать, как отвлечь охрану хотя бы на мгновение. Лучше всего действует резкий и громкий звук. Взрыв лопнувшего баллона вполне подойдёт. Правда, без помощника в таком случае не обойтись. Попрошу Вадима помочь. Сделаем петарду из спичек и он шарахнет по ней молотком. Тогда точно никто ничего не поймёт.
…
Низко гудит трансформатор электровоза, тянущий за собой зелёные спецвагоны. Наконец, по-птичьи защебетал металл по металлу. Это пневмотормоза зафиксировали колёса, но инерция движения ещё секунду тянет их по рельсам. Короткий гудок и литерный поезд останавливается как раз перед самыми дверями вокзала. 31 марта ровно в десять утра на первый путь станции «Новосибирск-Главный» прибыл личный поезд Леонида Ильича Брежнева. Первыми из открывшихся дверей выскочили сотрудники «девятки»[171] в черных пальто. Парни с цепкими взглядами рассредоточились по перрону, заняв предписанные места.
В проёме четвёртого вагона появляется массивная фигура Брежнева. Он осторожно глядит под ноги и спускается на одну ступеньку. Наконец поднимает глаза и машет ладошкой, приветствуя встречающих. Ещё шаг и на Генсека набрасывается в чиновничьем восторге Фёдор Степанович Горячев[172]. Он так яростно трясёт руку Брежнева, что кажется, вот-вот её оторвёт, после чего припадает к старику в троекратном поцелуе. Как раз в этот момент со стороны вокзальной площади раздаётся резкий и громкий хлопок, похожий на выстрел. Все рефлекторно поворачиваются на звук.
К моменту взрыва самолётик у меня уже в руке. Как только телохранители дружно поворачивают головы в сторону звука, я коротким и резким движением запускаю своего «голубя мира». Я стою с самого края, поэтому остаюсь вне поля зрения соседей. Аккуратно перемещаюсь в сторону и слежу за судьбой послания.
Самолётик бесшумно скользит сначала вниз к электровозу, затем в восходящем потоке горячего воздуха от вагонной вентиляции поднимается, поворачивает и плавно опускается на крышу вагона. Чёрт, чёрт, чёрт! Надо было делать более тяжёлую модель! Сейчас поезд тронется и погибнет идея!
Однако, к моей великой радости, порыв ветра сносит самолётик к платформе, и кто-то из брежневского сопровождения подбирает его.
Вадик меня ждёт в ближайшем дворе с моей курткой в руках:
– Быстро ты обернулся. Всё нормально прошло? Письмо попало адресату?
– Какой-то хмырь из охраны подобрал, а передаст, или нет, не знаю. Кому-то наверняка передаст.
– Как тебе наш «амператор»? – У Вадима масса вопросов. – Бодр и весел, или хмур и грозен?
– Стар и болен. Плохо двигается, плохо говорит. Он же в позапрошлом году клиническую смерть пережил, – я вспоминаю статью из «Википедии», – старик с того света вернулся. Мне даже за него страшно стало, когда ему на шею бросился наш Горячев. Как давай целовать… Едва не задушил.
Вадик загибается от хохота. На нас даже начинают оборачиваться редкие прохожие. Мы, подобрав манатки, покидаем двор. Интерес Вадика к личности Леонида Ильича понятен – пальцев одной руки хватит пересчитать такие визиты в наш город. Поэтому и Горячев так подпрыгивал. Может быть, если не подпрыгивал бы, то и не построили бы у нас метро. Вот такая у нас плановая экономика.
* * *
Майор девятого управления КГБ, прикреплённый офицер Владимир Медведев, совершенно случайно заметил, как с крыши вагона ветром сдуло ярко-оранжевый самолётик. Опасности от него не чувствовалось, но долг повелевал отреагировать на «нештатную» ситуацию. Он подобрал самолёт и сунул во внутренний карман пальто.
По дороге в ракетную часть Владимир вспомнил про странный планер, достал и из любопытства развернул. Крупными черными буквами по оранжевому полю шла короткая строка: «Афганистан – ловушка». Медведев ничего не понял, и обратился к старшему их группы:
– Тащ полковник, разрешите обратиться (при исполнении все члены группы обращались друг к другу строго по уставу).
– Слушаю, майор. – Полковник Рябенко доволен сегодняшним днём. Работа группы проходила в штатном режиме, подопечный вёл себя хорошо, беспокойства охране не доставлял.
– Тащ полковник, тут с крыши вагона слетело… – Медведев протянул пойманную записку.
Тот прочитал надпись, заглянул с обратной стороны, посмотрел листок на свет. Ничего не обнаружил и вернул Медведеву.
