– Да это просто анекдот такой про Блюхера.
– Всё бы тебе анекдоты. Правильно Ленка сделала, что за тебя замуж не пошла. Балабол! Лучше скажи, сатирик-юморист, сможешь бригаду живописцев-маляров организовать?
– Сколько денег заплатите, столько и народу подгоню. Сумма уже известна на зарплату? Тут же надо ещё иметь в виду, что студенты народ подневольный, целый день работать не могут, им же учиться надо, курсовики, рефераты, то да сё. Поэтому народу надо вдвое больше.
– Эх! Надо, так надо. Мне сейчас деваться некуда.
– Тогда выясняйте все детали. Как выясните, буду народ подтягивать. Пока только удочку закину. Вы, как опытный мастер, может, приблизительно прикинете прямо сейчас, за сколько вы бы в одиночку это дело провернули?
– За год, наверное, сделал бы, – немного подумав, тянет в трубку великий сибирский импрессионист.
– Приблизительно понятно, что шесть студентов, если будут работать по вечерам и по ночам, то сделают месяца за четыре. Если им положить зарплату рублей сто пятьдесят, то фонд оплаты труда получится приблизительно четыре двести с учётом подоходного. От этого можно отталкиваться. Прибавьте сюда мои продюссерские двадцать процентов, получится что-то около пяти тысяч. Вам остаётся творческая проработка общей композиции, персонажей и колористического решения, а кроме того пятнадцать тысяч рублей. Пять отдадите худфонду, вам останется всё остальное, а кроме того слава – слава, почести и уважение городской общественности.
Так и порешили.
* * *
Новосибирск. Персональная мастерская Тришина. 03 ноября
Третье ноября, а снега ещё нет. Днём даже плюсовая температура, солнышко и травка зелёная кое-где выглядывает из-под опавшей листы.
Александр Семёнович, как обычно дымил трубкой и, скрестив на груди руки, задумчиво глядел на только что загрунтованный подрамник. Как всегда первый удар кисти по холсту сильно напрягал его. Ведь от первого мазка зависело, как пойдёт работа. Будет ли это искромётный экспромт, или наоборот, вдумчивое медитативная медленное наслаждение, рассыплется ли по полотну разноцветье искристых капель, или всё будет в суровой гамме северного сумрака.
Внезапный телефонный звонок вернул его к реальности хмурого ноября.
– Тришин слушает…
…
– Что? Антисоветская музыка? Этого не может быть! Давайте поступим так – я сейчас приеду и во всём разберусь.
…
Оказалось, что студенты сегодня отмечают день рождение какого-то Лёхи Маримонова. Ладно бы отмечали его у себя в общежитии, так нет! Решили работу не срывать и привезли спиртное, закуску и магнитофон прямо в Горисполком. А так как шесть работавших над картиной юных художника не могли оставить своих девушек и друзей, то компания собралась довольно многочисленная. Работа над полотном приняла вид банальной пьянки.
Вахтеры, дежурившие в этот промозглый осенний вечер, сначала пытались образумить разгулявшуюся молодёжь добрым словом, потом шантажом, угрожая докладной в ректорат. Обращаться в милицию им казалось слишком жестоко, ведь ребят за такое могут вышибить из института, поэтому решили для начала позвонить ответственному за всё это безобразие.
Со второго этажа доносились бодрые звуки хита «Shocking Blue». Бессмертная композиция 1969 года «Винес» сотрясала стены учреждения:
She's got it
Yeah baby, she's got it
Well, I'm your Venus
I'm your fire
At your desire
Цыганский вокал Маришки Вереш под гитарные рифы Робби ван Лёвена слышно даже на улице.
Молодёжь за собственными пьяными криками – Шизгара!!! – не заметила появления усиленных «войск противника».
– Вспышка справа! – неожиданно для себя выдал боевую команду Александр Семёнович и нажал на клавишу выключателя. У некоторых студентов, наверное, по армейской привычке сработал рефлекс, и они бухнулись на пол. Оба сторожа тоже…
– Отбой воздушной тревоги, вставайте и докладывайте, что здесь происходит? Кто старший, и где Рогов?
Участники изображают стадо баранов. Стоят, молча переминаясь с ноги на ногу и не знают, как вести себя в такой ситуации. Магнитофон тем временем продолжал надрываться:
Goddess on the mountain top
Burning like a silver flame…
Wow!
– Вот, вы, молодой человек! – Тришин решил, что прямые команды дойдут быстрее, чем обращения ко всем сразу, – да, вы, выключите музыку, а вы, – он перевёл взгляд на самого высокого парня с лохматой шевелюрой, – доложите быстро и чётко, что здесь происходит.
– А чего тут докладывать? – высокий начал тянуть, собираясь с мыслями, которые после уже принятого спиртного, собираться не хотели. – У Лёхи днюха. Борька сказал, что надо халтуру заканчивать, ну, типа, торопиться… Ну-у-у, мы и решили объединить… Ну и вот… – он неопределённо, но красноречиво развёл руками.
– Всё понятно! Теперь делаете так: – ты, ты и ты, собираете краски и кисти, складываете их в воду. Мыть будете завтра. Девушки отмывают пол от краски, юноши бегут за водой и меняют её по необходимости. Через пятнадцать минут здесь должно быть чисто. Вас тут после этого тоже быть не должно! Вопросы есть? Вопросов нет!
Пока идёт уборка, Тришин спускается к посту и набирает Рогова.
– Борис!!! В чём!!! дело? – он старается максимально передать возмущение происходящим.