Сальто мортале - [100]

Я протягиваю руку для приветствия. Рукопожатие Нотмана неожиданно оказывается крепким, а взгляд жёстким. Это совсем не вяжется с его колоритной манерой одесской речи. Он с усмешкой смотрит на меня и вдруг спрашивает: – Ви, молодой человек, тоже считаете, что эта строчка принадлежит таки Пушкину?

– Поэтому и не смог удержаться от смеха, – мне хочется поприкалываться. – А вы, наверное, считаете по-другому? Товарищ Каплин у нас главное связующее звено между верхами, – я тычу пальцем в потолок, – и нами. В вашем возрасте простительно забыть что-то из школьной программы? – при этом я ехидно улыбаюсь.

– Нет, ви видели! Ви таки хочете моей смерти? – лицо Марка Самойловича начинает наливаться гневом, лысина багровеет, а остатки седых волос на затылке и висках встают дыбом как у ежа. – Как можно спутать Пушкина с Грибоедовым? Это же восьмой класс! Нет! Я таки зарежу себя ножиком…

– Марк Самойлович, не надо так переживать, это у нас юмор такой, ничего святого у нас нет, так что берегите нервы. Там же дело началось с домогательства:

Пора, сударь, вам знать, вы не ребенок;

У девушек сон утренний так тонок;

– Ну, разыграли старика, – ворчит, постепенно успокаиваясь Нотман, – я уже почти подумал, что имею дело с глупыми адиётами, незнающими даже школьной программы. Ладно, хватит веселиться, к делу, товарищи клоуны.

Оказалось, что до семи часов Каплин и Волошин уговаривали старого газетного волка поработать главным редактором. Тот не соглашался, но его победили, пообещав полную свободу редакторского творчества. Посулили просто диктаторские полномочия, правда с обязательным условием выслушивать аргументы как «про», так и «контра». Еще час мы с Володей расписывали Нотману наши задумки. Наконец, Марк Самойлович устал выслушивать наш бред и поднял руки вверх.

– Ша, хлопчики! Я долго вас слушал, я слушал вас внимательно и даже терпеливо. Теперь, хлопчики, слухайте сюда. Итак, что я имею сказать за вашу идэю? У вас тут сплошное шапкозакидательство и будёновский наскок! При этом даже штат ещё не утрясли. Корректора – нет, свежего глаза – нет, журналистов профессиональных тоже нет. Нет! Я не вижу ни одной возможности тут что-то сделать. Таки совсем! Это чистое помешательство редактировать то, чего нет!

– Марк Самойлович, – я вспоминаю старую одесскую шутку, – вы главное начинайте работать, а рыба таки будет.

– Ага- ага, ты, Марик, жарь, а рыба будет? Впрочем, мне понравился ваш энтузиазм, в наше прагматичное время это большая редкость. Давайте попробуем, посмотрим, как пойдёт, и если будет хотя бы на троечку, то я, пожалуй, тряхну стариной.

* * *

31 марта вечером мне позвонил Каплин и довольным, как у сытого кота, голосом сообщил, что завтра первый номер нашего детища будет распространяться на заводах, в школах и техникумах района. Даже в «Союзпечать» 500 штук отдали.

– Какой общий тираж? – спросил я с любопытством. Мне интересно, смог ли Вова удержаться от соблазна сразу запустить дело на полную катушку.

– Нотман уговорил меня с тысячи начать. Будет скоро библиографической редкостью. Знаешь, сколько крови этот жид у нас выпил? По ведру с каждого, ни как не меньше.

– Ты Самойлыча береги, ценный кадр. Очень полезен, особенно если ты его хвалить будешь. Да и какой же он жид? Обычный наш сибирский еврей. Даже не одесский, хоть и старается таким выглядеть. Проработал бы с тобой хотя бы год. Ты у него понахватаешься и сам редактором станешь. А потом, – следи за ходом мысли, – потом ты легко сможешь двигать карьеру по редакторской линии. Хоть до «Совсибири». Оцени перспективы!

* * *

1 апреля. Борис Рогов.

Первого апреля я заглянул в киоск «Союзпечати». На самом видном месте большими красными буквами бросалась в глаза наша газета. Середину первой полосы занимала фотография Первого секретаря Дзержинского райкома ВЛКСМ Николая Волошина с составленным из пальцев «носом». Всё-таки хорошо, что первый номер нашей газеты вышел именно первого апреля. Все огрехи можно списать на День дураков.

– Девушка, сколько новый «Комсомолец» стоит? – обращаюсь я к киоскёрше.

– Десять копеек, – бойко отвечает румяная тётка в больших очках, – очень смешная газетка получилась. Берите не пожалеете, молодой человек. Сплошь анекдоты и смешные фотографии. Представляете, даже передовую написали в юмористическом ключе.

Мне бы не знать, коли я её сам писал, и сам уговаривал Волошина подписать. Он сначала был категорически против. Всё боялся реакции райкома Партии. Но всё-таки сломался и сам начал хохотать вместе с нами с Каплиным.

Протягиваю монетку и забираю наше детище. Первая полоса действительно вся состоит из политических анекдотов. Естественно, не затрагивающих политику Партии, а цитирующих разрешенные перлы «Крокодила». Вторая полоса – несколько интервью на тему кого и как разыгрывали на 1 апреля из комсомольского актива в разные годы. Действительно получилось задорно. Особенно рассказ Люды Гущиной, как её отправили на стройку агитировать плотников-бетонщиков. И как её эти самые плотники научили многим новым филологическим выражениям, которые ей очень помогают на работе и в быту.

Третья полоса – юмор на тему культуры, а также краткий обзор комедийного репертуара кино и театров города. Моя новинка – дать наряду с официальным анонсом, отзывы рядовых зрителей. Кроме текста полосу украсила фотография Чарли Чаплина поедающего башмак, потому что в марте на советские экраны вышел через 50 лет после создания фильм «Золотая лихорадка».