Тут в нашу беседу вклинивается младшая сестрёнка. Вот ведь, настоящее наказание моё!
– Она читала! Потому что это я ей эту газету вчера подсунула. – Встревает в разговор Ирка. – А не подсунула бы, Олька бы не узнала, она со своими куколками возится.
– Ира, тебе конечно, огромное и персональное спасибо, но помолчи, пока старшие разговаривают.
– Ой, да ладно! Старше-то всего на пять лет, подумаешь важная какая… – Ирка надувает губы и отворачивается, делая обиженный вид.
– Борь, а ты автора книжки про Брука не помнишь?
– Это не про Брука, это сам Питер Брук написал про собственный взгляд на театр. Перевод конечно, но переводчика я не запомнил. Помню, там много написано про философскую сущность сценического искусства, про то, как он пришёл к мысли отказаться от декораций, костюмов и прочего. Представляешь, у него в одном из спектаклей артисты вообще голые на сцену выходили.
Так мы проболтали второй перерыв, потом, после третьего акта, когда после слов «…мцырь, упырь, вуйдалак? Не знаю, но хобот крепости адамантовой» спектакль закончился, я решила взяться за Борьку всерьёз, и выведать всё по дороге домой. Он же не сможет не проводить нас.
Он оказался хитрее. Предложил нам зайти в буфет и попробовать местного мороженого. Пообещал, что мороженое будет неплохое. Оно и на самом деле оказалось приличным, почти как в Москве. Проводить нас тоже предложил. Так что мой план сработал без моего участия. Однако мне не удалось ничего узнать, потому что всю дорогу этот болтун рассказывал про то как он зимой ездил в Ленинград, как познакомился там с Полуниным, как год назад пытался поступить в МГУ на журфак и лично беседовал с Закурским. Я ничего не знала про человека с такой фамилией, журналистика как-то не входит в круг моих увлечений, но хоть Борька рассказывал интересно, меня под конец стало раздражать, что мне не дают вставить ни слова. Только уже перед нашим подъездом он спросил у меня:
– Оля, а нельзя ли нам как-нибудь встретиться ещё раз, например, послезавтра в институте?
– А почему не завтра? У нас же общая лекция по истории Партии в поточке, или после занятий.
– На лекцию я не пойду, я сейчас на работу поеду и освобожусь только утром в 8.00, пока до института доберусь, лекция закончится. После третьей пары мне бежать надо будет, дело у меня важное назначено и уже не отменить. Так что давай лучше послезавтра, как раз синоптики обещают тёплую и сухую погоду. Погуляем-поболтаем, может быть, сходим куда-нибудь. Я слышал, что в город приезжает японский традиционный театр кукол, бунраку, кажется.
Я не могла не согласиться. Куколки – моя слабость.
ГЛАВА 24. НЕ В СВОИ СОНИ НЕ САДИСЬ
11 июня. Вера Вишневская. ДР Ольги Коваленко.
Что за прелесть – лето! Полседьмого утра, а солнышко уже высоко. Вера Вишневская, подружка Коваленко, этой весной решила заняться фигурой. В журнале «Физкультура и спорт» была статья о пользе бега трусцой не только для мышц, но и для мозга. С фигурой то у Веры всё прекрасно, слава богу, стройна как козочка. А вот с сообразительностью ей хотелось бы получше. Михеев по вышке пятак не поставил. Единственной из трёх подруг. Обидно! Осталось сдать геодезию, и через неделю – в поля, на полигон теодолитные ходы рассчитывать. Там бегать придётся с нивелиром и рейкой. Комары, мухи, мошка… То ли дело в ЦПКиО с утра. Тихо, цветочки, зелень, никаких посетителей. На бегу и думается очень хорошо. Сегодня Вере есть о чём подумать, – день предстоит интересненький.
– Вчера Борька Рогов из тринадцатой ввалился в шестнадцатую группу на консультацию с огромным букетом роз. Девчонки пытали Коваленко, откуда он узнал, что у неё день рождения. Оля сама была удивлена и ничего сказать не могла. Уверяла всех, что ни слова Рогову не говорила. Наверное, этот проныра подкатил к ректорской секретарше, больше не откуда… Оля говорит, что этот паренёк надоел ей хуже горькой редьки, преследует, как маньяк и, что её суженый Андрюша уже ревнует. Тут она конечно же привирает, видно невооружённым глазом, что Оленьке это льстит. Её Андрюша ревнивец, каких поискать.
Верочка погружённая в мысли о подружках наматывала круг за кругом.
– После такого поздравления Борьку уже нельзя было не пригласить. Интересно, а что он ей подарит? Будет ведь очень не очень, если только букетом ограничится, хотя бы и роскошным. Сама она решила ограничиться набором трусиков. Польские. «Неделька» называется. Недорого и практично.
Оля назначила «чаепитие» на шесть вечера. Как говорил Винни Пух время, когда от обеда уже далеко, а до ужина еще не близко. Чтобы всю подноготную из Коваленки вытрясти, Вишневская решила прибежать пораньше. За полчаса… Не угадала Верочка. Первой оказалась Анютка Степаненко. Дивчины уже шушукались на кухне. Родителей дома не было. Это наводит на определённые мысли.
– Девочки, вы сегодня прямо какие-то на удивленье внимательные, – ехидничает Коваленко, – неужели этот Рогов так заинтриговал?
– Тю-ю, подруга мабуть ты так взамуж выйдэшь, а мы усё пропустымо – Степаненко из нас троих самая большая любительница ридной мовы. – Ты, Оль, можешь размовлять всё, что хочешь, но розочки то поставила на видное место. Чи мы нэ бачим? Интересно, шо ты Андрию розповидашь?
