Русский ориентализм. Азия в российском сознании от эпохи Петра Великого до Белой эмиграции - [48]

Профессор гордился своими персидскими корнями, разделяя при этом умеренно прогрессивные академические и политические взгляды. Гуляя по городским улицам в шелковом тюрбане и ниспадающих одеждах, он наслаждался вниманием зевак. (Когда во время Крымской войны его восточное облачение вызвало негативные комментарии в петербургской прессе, Казем-Бек и не подумал от него отказываться433.) Ученый предпочитал, чтобы к нему обращались «Мирза Александр Касимович», сочетая персидский титул писца с традиционным обращением по имени и фамилии, как того требовал русский этикет.

Родившийся в 1802 г. в персидском городе Решт, неподалеку от русской границы, Мухаммед Али Казем-Бек (как его звали до обращения в христианство) был старшим сыном важного сановника, хаджи Мухаммеда Касим Казем-Бека. Семья долгое время занимала высокое положение в Дербенте, бывшем владении персидского шаха, присоединение которого к России повлекло высылку Хаджи Касима. Тем не менее отцу Мухаммеда Али удалось постепенно найти общий язык с царским правительством, и в 1808 г. он вернулся в родной город, где получил назначение на важный пост «кади» – судьи в мусульманской общине. Хаджи Касим дал своему первенцу хорошее образование. Надеясь, что сын пойдет по его стопам, судья нанял самых опытных мулл для обучения ребенка арабскому язык, логике, риторике и юриспруденции. Мухаммед Али проявил отличные склонности к обучению. В 17 лет он уже настолько свободно владел арабским, что написал «Опыт грамматики арабского языка», а на следующий год распространил среди друзей свои сочинения на этом языке.

Примерно в это время семью постигло несчастье. Вместе с рядом других местных сановников Мухаммед Касим был обвинен военным трибуналом в заговоре против России, у него конфисковали имущество и выслали в Астрахань, на северную оконечность Каспийского моря. Одинокому престарелому Мухаммеду Касиму спустя какое-то время разрешили вызвать к себе сына, который приехал в Астрахань в 1822 г. В российском портовом городе Мухаммед Касим познакомился в том числе с миссионерами-пресвитерианами, получившими от Александра I разрешение на ведение миссионерской деятельности среди мусульман и других нехристианских народов этого региона. Образованному судье понравились шотландские клирики, он приглашал их домой на споры о религиозных достоинствах различных вероисповеданий. К этим дискуссиям вскоре присоединился и сын Мухаммеда Касима, первоначально настроенный защищать свою веру. Юный Казем-Бек был ревностным мусульманином, он даже написал по-арабски трактат «Об истине ислама и ошибках христиан и иудеев», но и его очаровали шотландские проповедники434. Когда те спросили, может ли он научить их арабскому и турецкому языку, Мухаммед Али согласился работать без вознаграждения.

Ежедневные визиты юноши к миссионерам неизбежно приводили к разговорам о Боге, и вскоре он уже начал сомневаться в своей приверженности исламу. Позднее он объяснял: «Тайное любопытство во мне исследовать христианскую религию, с тем чтобы совершенно торжествовать над ею нелепостями (как и я думал тогда) постепенно открывало путь к неизвестным мне познаниям… моя вера колебалась, мои сомнения не давали мне покоя, а любопытство не переставало меня увлекать далее и далее»435. Несмотря на гнев отца, летом 1823 г. Мухаммед Али крестился по пресвитерианскому обряду и принял христианское имя Александр436. Повторяя убеждения об исламе того времени, он позднее писал: «Я решил отойти от магометанского мира. Этот мир и питающая этот мир философия Магомета представляет мне сейчас слишком фанатичным»437.

Смена конфессии предсказуемо испортила отношения Александра с престарелым Хаджи Касимом, и новообращенный пресвитерианин поехал дальше вместе со своими новыми единоверцами. Он провел с шотландцами несколько лет, погрузившись в написание религиозных трактатов и параллельно изучая английский и иврит. Шотландцы надеялись, что многообещающий ученик и сам станет успешным миссионером, но этому помешало вмешательство командующего российскими войсками на Кавказе генерала Ермолова. По его приказу Казем-Бека проинформировали о том, что все христианские подданные империи с дворянским статусом, к коим теперь он относился, по закону должны были поступить на государственную службу438. Формально действуя в соответствии с существующими нормами, на деле Ермолов опасался, что молодой талантливый ученый начнет работать в интересах Британской империи на Кавказе, поскольку именно в эти годы начиналась Великая Игра против России за влияние в Центральной Азии439. Александру запретили далее общаться с шотландскими миссионерами и приказали выбрать любую подходящую государственную должность. Молодой перс осмелился претендовать на место переводчика при Министерстве иностранных дел в Санкт-Петербурге, но, к его великому огорчению, ему приказали вместо этого отправиться в унылый сибирский гарнизон в Омске, чтобы преподавать восточные языки в местном кадетском корпусе.

По выражению официального биографа, на пути к новому месту службы для Казем-Бека засияла «счастливая звезда»