Русский мат. Поэмы XVIII–XXI вв - [7]

Вблизи днепровских берегов;

И, хоть в натуре был здоров,

Нехилая доселе сила

Шальному лоху изменила:

Самоуверенный нахал

Нашёл на жопу, что искал.

И слышно было, как Рогдая

Тех вод русалка молодая

На груди пышны приняла

И, жадно витязя лобзая,

На дно со смехом увлекла,

И долго после, ночью тёмной

Пугал людей до пиздеца

Бродячий силуэт огромный,

Как призрак Гамлета отца.

Душенька

Песнь первая

Не Ахиллесов гнев и не осаду Трои, —

Еблися боги, и еблись герои, -

Но Душеньку пою,

Тебя, о! Душенька, Амуру на хуй призываю:

Готовь пизду свою,

Не сам я еть хочу, но сводничать желаю.

Не лиры громкий звук — услышишь ты свирель.

Стремлюся я воспеть твою растленну щель.

Не робок молодец, ебака наш не трусит,

Хоть вдруг дай три пизды, по яйцы всем влупит;

Венерин сын давно уж дрочит свой хуишко,

Увидишь, как забьет елду свою мальчишка.

Так взачесть не еблась и мать его Венера,

Хотя ее ебли все боги и зефиры,

Вулкан ее ебал, ебли ее сатиры,

Но ебле против сей все дрянь и все химера;

Ведь он в числе богов, по-божески ебет,

Пускайся, не робей, бог фрянок не привьет:

Хуй держит в чистоте, муде перемывает,

Поганых не ебет, все целок проебает.

Издревля Апулей, потом де Лафонтен,

На память их имен,

Ярились и трясли на Душеньку мудами,

Воспели Душеньку и в прозе и стихами.

Помедли, Аполлон, Парнасских муз блудить,

Дай помощь мне пропеть,

Как Псишу будет еть:

Успеешь им еще десяток раз забить.

Во Древней Греции — прошло тому давно,-

Как царских жен ебли с боярскими равно.

Ебали их цари, ебали и жрецы,

Ебали баре их, ебали кузнецы.

Царицы не гнушались,

И мелкие дворяне,

Купцы, жрецы, мещане

С царицами тогда до страсти наебались.

И в царское то время

От ебли таковой размножилося племя.

Меж многими царями

Один отличен был

И плешью и мудами;

В три пяди хуй носил,

В оглоблю толщиной,

Был тверд, как роговой;

И к масти сей в прибавок

Под сотню бородавок

Круг плеши украшал.

Был обществу полезен

И всем богам любезен.

Чужих жен не ебал.

За скромность такову Юпитер в награждение,

Царице и ему под старость в утешенье

Трех дщерей ниспослал.

Прекрасных он имел всех трех сих дочерей,

Счастливей ими был всех греческих царей.

Меньшая двух была пригожей и белея,

Примерна красотой, как белая лилея,

Прекрасные соски на титечках сияли,

Коричневы власы лоб пизд ей покрывали,

И промеж мягких губ пизденки секелек

Кивал, блистал, сиял, как розовый цветок.

Красы ее такой не знаю дать примеру.

Едина мысль моя,

Что с задницей ея

Забыт Венерин храм, забыта и Венера.

Наполнен был людьми отца царевны двор,

Веселия, игры, утехи стал собор.

Подобен царский двор там божеским стал храмам,

Чистейша жертва ей курилась фимиамом.

Забыты храмы все Цитерина страны,

Забыты и жрецы и все оставлены.

Народ не стал их чтить, не в моде они стали.

Им негде взять пизды, друг друга уж ебали.

Все храмы сиротели,

Зефиры отлетели,

К Венерину споведу,

Все к Душеньке в пизду.

Непостоянные амуры,

Царевне строя куры,

Цитеру оставляли,

Вкруг Душеньки летали,

Царевну забавляли

И, ползая у ног,

Смотрели в секелек.

Богиня красоты, узнав сему причину,

Что храм ея презрен,

Цитер весь унизен,

И, гневом воскалясь на Душеньку безвинну,

Хотела отомстить,

Амура упросить

Психею погубить.

С досады в кровь пизду Венера расчесала,

Вулкановой биткой до жопы разодрала,

Амура в храм к себе зефиров звать послала.

При входе в храм его вот что ему вещала:

— Амур! Амур! Вступись за честь мою и славу,

Ты знаешь Душеньку иль мог о ней слыхать,

Простая смертная, ругается богами,

При ней уже ничто твоя бессмертна мать.

Все боги вострясли от ужаса хуями.

На славу со всех стран все к Душеньке бегут.

И боги в небесах богинь уж не ебут.

Всяк дрочит свой елдак, на Душеньку ярится,

Юпитер сам ее давно уж еть грозится,

И слышно, что берет ее к себе в супруги.

Гречанку мерзкую, едва ли царску дочь,

Забыв Юнонины и верность и услуги,

Для Псиши дрочит хуй, он дрочит день и ночь.

Какой ты будешь бог и где твой будет трон,

Когда от них другой родится Купидон,

Который у тебя отымет лук и стрелы?

Ты знаешь: дети все Юпитеровы смелы.

Блудить он будет всех, ему кто попадется,

Почтенна мать твоя с его муд не свернется,

И еблею такой привьет мне пиздорык;

На Душеньку сей гнев твой должен быть велик.

И, чтоб остановить ужасную напасть,

Ты должен показать над Псишей свою власть.

Соделай Душеньку несчастною вовек,

Чтобы уеб ее прескверный человек.

Поганый был бы хуй, и шанкер, и бабон

Сидел бы на хую,

И Душеньку сию

Уеб он в афедрон;

Чтоб спереди пизду до пупа разорвал,

Под титьку, в рот и в нос ей хуем бы совал,

И мерзостью такой он фрянки б ей привил,

Во фрянках бы у ней чтоб нос бы прочь отгнил;

Чтоб краса ее увяла

И чтобы я спокойна стала. —

Амур хоть не хотел, но должен обещать

За дерзость Душеньку порядком постращать.

Он гнева матери оспаривать не смел

И, давши слово ей, вспорхнул — и улетел.

Не в долгом времени пришла богине весть,

Которую зефир спешил скорей принесть,

Что Душенька уже оставлена от всех

И что ебаки все, как будто бы в посмех,

От всякой встречи с ней повсюду удалялись

И больше они ей с хуями не казались.

Что Душенька уже сама по ебле разъярилась,

Оставя гордость всю, Венере покорилась;

Что двор отца ее крапивою порос,

Что с горести Царя прошиб давно понос.

Таких чудес престранный род