Русский мат. Оды XVIII-XXI вв

Русский мат. Оды XVIII-XXI вв

Раздел начинается с классических од Баркова, Елагина, Олсуфьева и других авторов XVIII в. Далее идут поздние тексты, все более и более удаляющиеся от канонов классической оды

Жанры: Эротика, Поэзия
Серия: Русский мат
Всего страниц: 18
ISBN: -
Год издания: Не установлен
Формат: Полный

Русский мат. Оды XVIII-XXI вв читать онлайн бесплатно

Шрифт
Интервал

Приапу. Ода


I

Приап, правитель пизд, хуев,
Владетель сильный над мудами,
Всегда ты всех ети готов,
Обнявшись ты лежишь с пиздами.
Твой хуй есть рог единорога,
Стоит бесслабно день и ночь,
Не может пизд отбить он прочь,
Столь ревность их к нему есть многа.

II

Меж белых зыблющихся гор,
В лощине меж кустов прелестных
Имеешь ты свой храм и двор,
В пределах ты живешь претесных,
Куда толпы хуев идут,
Венчавши каждый плешь цветами,
Плескают вместо рук мудами,
На жертву целок, пизд ведут.

III

Твой храм взнесен не на столбах,
Покрыт не камнем, не досками,
Стоит воздвигнут на хуях,
И верх укладен весь пиздами.
Ты тут на троне, на суде
Сидишь, внимаешь пизд просящих,
Где вместо завесов висящих
Вкруг храма всё висят муде.

IV

Но что за визг пронзает слух,
И что за токи крови льются,
Что весел так Приапов дух?
Все целки перед ним ебутся.
Тут каждый хуй в крови стоит,
Приапу в честь пизды закланны
В слезах, в крови лежат попранны,
Но паки их Приап живит.

V

Подобяся хуи жрецам,
Внутрь пизд пронзенных проницают
И, секеля коснувшись там,
Беды велики предвещают
Пиздищам старым и седым,
Затем, что рот разинув ходят,
Хуям что трепет, страх наводят,
Что тлеть их будет вечна дым.

VI

Но самым узеньким пиздам,
Которы губы ужимают
И сесть боятся вплоть к мудам,
Беды ж велики предвещают,
Что толстый хуй их будет еть,
Длинной до сердца их достанет,
Как шапку, губы их растянет,
Тем будут бедные ширеть.

VII

Хуи, предвестники злых бед,
Жрецы ебливого Приапа,
Се идет к вам хуй дряхл и сед,
Главу его не кроет шляпа,
Лишь ранами покрыта плешь,
Трясется и сказать вас просит,
Когда смерть жизнь его подкосит,
Затем он к вам сто верст шел пеш.

VIII

Приап, узрев его, и сам
Ему почтенье изявляет;
Велика честь седым власам —
Его он другом называет.
Ударил плешью в пуп себя,
Тряхнул мудами троекратно,
Потряс он храм весь тем незапно
— А всё, хуй старый, для тебя.

IX

— Скажи, старик, — Приап вещал,
— Ты сделал ли что в свете славно?
Когда ты, где и как ебал?
Ебешь ли ныне ты исправно?
Коль храбр ты в жизни своей был,
Твой шанкар стерть я постараюсь,
Твой век продлить я обещаюсь,
Чтоб столько ж лет еще ты жил.

Х

Старик, к ногам Приапа пад,
Не слезы — кровь льет с хуерыком,
Столь щедрости его был рад,
Что стал в смущеньи превеликом;
Подняв плешь синю, говорит:
— Коль ты так правду наблюдаешь,
Что жизнь за службы обещаешь,
Твой правый суд мой век продлит.

XI

Внимай, Приап, мои дела!
Я начал еть еще в младенстве,
Жизнь юностью моя цвела
— А еть уж знал я в совершенстве.
Я тьмы ебал пизд разных лиц,
Широких, узких и глубоких,
Курносых жоп и толстощеких,
Скотов ебал, зверей и птиц.

XII

Но льзя ль довольну в свете быть
И не иметь желаньев вредных?
Я захотел и в ад сойтить,
Чтоб перееть там тени смертных.
Мне вход туда известен был,
Где Стикса дремлющие воды,
Откуда смертным нет свободы
И где Плутон с двором всем жил.

XIII

Промеж двух зыблющихся гор
Лежит предлинная лощина,
Кусты, болота в ней и бор
И преглубокая пучина,
Тут страшна пропасть возле ней
На свет дух смрадный изрыгает,
Дым с пылью, с треском извергает,
И тем коснуться мерзко ей.

XIV

Я смело в пропасть ту сошел,
Насколь тут дух был ни зловонен,
К брегам который Стикса вел,
И сколь Харон был своеволен,
Без платы в барку не впускал,
Со мною платы не бывало,
Мне старого еть должно стало
И тем я путь чрез Стикс сыскал.

XV

Потом, лишь Цербер стал реветь,
Лишь стал в три зева страшно лаять,
Я бросившись его стал еть,
Он ярость должен был оставить
И мне к Плутону путь открыть.
Тут духов тьмы со мной встречались,
Но сами, зря меня, боялись,
Чтоб я не стал их еть ловить.

XVI

В пещере темной был Плутон,
Сидел на троне с Прозерпиной,
Вкруг их был слышен винных стон,
Которы строгою судьбиной
Низвержены навек страдать.
Тут в первый раз мне страх коснулся,
Я, зря Плутона, ужаснулся
И весь был должен задрожать.

XVII

Богиня, сидя близ его,
Всем бедным милости просила,
Но мало зрилось ей того:
Взяв в руки, хуй его дрочила
И тем смягчала его гнев,
Тем ярость в милость претворяла,
Тем многих бедных избавляла
От фуриев, трех адских дев.

XVIII

Но кто не будет верить в то,
Пусть сам во ад сойдет к Плутону,
Он видел сам и был при том,
Как еб я страшну Тизифону,
У коей вместо влас змеи,
Разбросясь вкруг пизды лежали,
Вились, бросались и свистали,
Скрежа иссохши лядвии.

XIX

Тем страждет плешь моя от ран,
С тех пор блюю я хуерыком,
Се ясен правды знак мне дан,
Что я в труде был превеликом.
Хоть всех был больше сей мой труд,
Но адска фурия призналась,
Что ввек так сладко не ебалась,
И слезть уж не хотела с муд.

XX

Потом, как я с нее сошел,
Изгрызен весь пизды змеями,
Еще трех сестр ее нашел,
Они пред мной поверглись сами,
Я их был должен перееть,
Раз еб Алекту, раз Мегеру,
Потом уеб я и Химеру,
Но тем не мог ни раз вспотеть.

XXI

Я муки в аде все пресек
И тем всем бедным дал отраду,
Ко мне весь ад поспешно тек,
Великому подобясь стаду.
Оставя в Тартаре свой труд,
И гарпии, и евмениды,
И демонов престрашны виды—
Все взапуски ко мне бегут.

XXII

Я, их поставя вкруг себя,
Велел им в очередь ложиться,
Рвался, потел, их всех ебя.
И должен был себе дивиться,
Что мог я перееть весь ад,
Но вдруг Плутон во гневе яром
Прогнал их всех жезла ударом,
Чему я был безмерно рад.

ХХIII

О, храбрость, сила, слава, труд,
Которы мне венец сплетали.
Продолжить чтение
Еще от автора Алексей Юрьевич Плуцер-Сарно
Русский мат. Поэмы XVIII–XXI вв

Понятие поэмы сильно изменилось за последние три столетия. Поэмой в XVIII в. именовали небольшое стихотворение. Поэма ХХ в. — это большой сюжетный жанр. Посему в данную рубрику вошли тексты различной жанровой природы, хотя и тяготеющие к современному пониманию поэмы.

Большой словарь мата. Том 1

Русский балет, русская икра, русская водка, русский мат. Какое из этих национальных достояний не оскудело в последние годы? Только четвертое и в какой-то мере третье.А о пятом – о русской литературе – и вспоминать нечего. Разве что – в связи с праздником сквернословия на печатных страницах.Мат – самая экспрессивная область русского языка. Наши "трехбуквенные" шутя побивают английские "четырехбуквенные". О человеке уважительно говорят: "Талантливо матерится!"Матерятся политики и военачальники, писатели и художники, банкиры и бизнесмены.

Большой словарь мата. Том 2

Книга представляет собой второй том «Большого словаря мата». Вниманию читателей предлагается полное научное академическое издание. Данный том содержит более 800 грубопросторечных выражений со словом «пизда». Книга предназначена лингвистам, филологам, иностранцам, изучающим русский язык, а также всем ценителям русского народного юмора, чтобы они знали, чего говорить вслух ни в коем случае не следует. Только на основе такого рода словарей могут быть выработаны законы, запрещающие употребление нецензурной брани в общественных местах и в СМИ.

Рекомендуем почитать
Влюбленные в Атлантиду

Олег Крамер, шестнадцатилетний подросток, после переезда в Швейцарию живет спокойной, размеренной жизнью. Все меняется, когда он попадает под действие магического портала и переносится в прошлое, оказавшись в легендарной Атлантиде.Вскоре он узнает, что его перемещение было не случайным. Но есть ли для Олега шанс вернуться домой? И что ждет Атлантиду?

Клинок выкован

Барон Максимильян, чрезвычайный и полномочный посол его величества Нумеда III к Подгорному престолу, первый тан земли – вот полный перечень титулов, которые успел обрести простой подросток с Земли, попав в другой мир, а ведь впереди его ждут новые приключения, а также старое обещание выковать меч короля гномов. Справится ли герой с ними? Сможет ли исполниться всё задуманное? Ведь его ждёт спуск в пещеру мастеров клинков – все это вы узнаете в новой книге цикла – «Мастер клинков. Клинок выкован».

Прусская ваза

(Мария Edgeworth) — английская писательница (1767–1849). Воспитанная отцом, ирландским помещиком и членом парламента, человеком оригинального ума, она выступила в литературе с «Essays on a practical education» (1798) и приобрела известность очерками ирландской жизни «Essay on Irish Bulls» (1802) и романом «Castle Rackrent» (1800). В 1804 г. ее «Belinda» и «Popular tales» вызвали общий интерес своей простотой, противоположной тогдашней модной манерности. В «Modern Griselda» (1805), «Leonora» (1806) и «Tales of fashionable» (1809 и 1812, 6 т.) она расширяет круг своих наблюдений, давая картины светской жизни; в «Patronage» (1814) изображает противоположность между зависимостью от знати и нравственной свободой, условленной трудом; в «Harrington» (1817) борется с предрассудками против евреев; в «Ormond» (1817) вновь возвращается к ирландской жизни; в «Helen» (1834, русский пер., СПб., 1835) изображает различные степени порока.

Отрывок письма из Ирландии

(Мария Edgeworth) — английская писательница (1767–1849). Воспитанная отцом, ирландским помещиком и членом парламента, человеком оригинального ума, она выступила в литературе с «Essays on a practical education» (1798) и приобрела известность очерками ирландской жизни «Essay on Irish Bulls» (1802) и романом «Castle Rackrent» (1800). В 1804 г. ее «Belinda» и «Popular tales» вызвали общий интерес своей простотой, противоположной тогдашней модной манерности. В «Modern Griselda» (1805), «Leonora» (1806) и «Tales of fashionable» (1809 и 1812, 6 т.) она расширяет круг своих наблюдений, давая картины светской жизни; в «Patronage» (1814) изображает противоположность между зависимостью от знати и нравственной свободой, условленной трудом; в «Harrington» (1817) борется с предрассудками против евреев; в «Ormond» (1817) вновь возвращается к ирландской жизни; в «Helen» (1834, русский пер., СПб., 1835) изображает различные степени порока.

Мои уродства меня украшают

Хотите я расскажу вам сказку? Как страшная великанша встретила не менее страшного некроманта. Обычно такие встречи заканчиваются смертью, но не в этот раз. Наша смелая героиня решила, что некромант ей подходит, ну, а некромант… Ему ничего не остается, как смириться. Если, конечно, жить хочет.

Печаль Лорэйн

Король демонов ворвался в жизнь Лорэйн ураганом, погубив все, что было ей дорого и уничтожив лучшее в ней самой. У имперской воительницы не осталось ничего, кроме жгучей ненависти и боли, что постепенно разрушало ее изнутри. Она стала для Кирата самым непримиримым врагом. Пройдут годы, а война между ними будет все так же жестока и грязна. Так чего достигнет Лорэйн? Победы или поражения? И главное, какой ценой? Ведь за все приходится платить…

Нефрит

Вот так живешь себе спокойно в большом, шумном городе. Ешь конфетки, пьёшь чай, пытаешься работать, смотришь унылые сериалы, а потом БАЦ! и просто пропадаешь в одном-единственном человеке, который милее всех на свете, но при этом хранит столько тайн, что отлипнуть от него ты уже не сможешь! Ну а дальше, как в той страшной сказке — чем дальше в лес, тем наглее маньяки!….Понять бы только одно, кого стоит бояться больше — маньяков или того, кто всех милее?…

Deus ex machina или размороженный «заяц»

Не ждали? Это относится, едва ли, не ко всем критическим ситуациям в жизни людей. Вот, только, пожалуй, характер таких кризисов может быть самый разный. От неожиданно обрушивающегося комплекса трудно разрешимых проблем, до подарка судьбы, о котором не мечталось даже в самых светлых снах!

Черный Король

Во тьме старинных склепов, под землей, где жизнь угасает и превращается в прах, обитает ужасный Черный Король, несущий с собой смерть. Встреча с ним опасна для каждого человека.Но не для юной Анны Учинни, которая сама позвала чудовище, не задумываясь о последствиях. Теперь ее страхи не иссякнут, а кровь будет застывать в венах при появлении потустороннего монстра, чье присутствие грозит убить всех близких и любимых.Наследница богатого семейства растет и превращается в прекрасную девушку, но вместе с тем крепнут и ее страхи, взрощенные присутствием немыслимого и опасного существа рядом…Готическая история о красавице и чудовище, приправленная эротикой и смертью, в антураже XIX столетия.18+.

Don't mistake the enemy

Себастиан Смайт работает в издательстве, где ему поручают перевод старого французского романа. Неожиданным образом действие романа начинает перекликаться с событиями, которые происходят вокруг самого Себастиана и его знакомых, повергая в ужас окружающих и самого Смайта. Одновременно с этим, в жизнь Себастиана врывается начинающий актер Хантер Кларингтон.