Русский мат. Поэмы XVIII–XXI вв - [4]

Что трахалась не по любви!

Я от желания сгораю,

Приди в объятия мои…

О, вжарь скорей!!! Я умираю…"

И между прочим этот тлен

Мигал мне томными глазами;

И мой слегка упавший член

Хватал костлявыми руками;

Я между тем охуевал,

От ужаса зажмурив очи;

И, крикнув: "Нахуй!" — я, короче,

Насилу вырвался, бежал.

Она вослед: "О, бздливый мерин!

Меня ебать ты не намерен?

Зачем тогда сводил с ума?

Добился тела ты Наины,

И презираешь — вот мужчины!

Изменники, кусок дерьма!!

Увы, еби себя сама;

Какого хера, он, несчастный

Меня прельстил хуйнёй напрасной?..

Моча собачья, пустозвон!

Но трепещи, гнилой гондон!"

Так мы расстались. С тех времён

Холостякую в этой келье,

Ебу русалок иногда,

И чачи доброе похмелье

Мне не даёт считать года.

Старуха ж (чтоб ей пусто было!),

Как видно, ёбнулась башкой, -

Свою обиду не забыла

И блядство с ревности тоской

С досады в злобу превратила.

Душой и телом зло любя,

Пизда столетняя, конечно,

Зуб отрастит и на тебя;

Но горе на земле не вечно."

Наш витязь ночь всю напролёт,

Внимая старца бред горячий,

Не закрывал в волненьи рот,

Куда вливались реки чачи

Потоком бешенным. Но вот

День затрусил пердячим паром…

Дыхнув сивушным перегаром,

Руслан целует старика,

Походкой шаткою слегка

Выходит вон, срыгнув немного,

Садится как-то на коня.

"Всех заебашу! В рот им ногу!

Батяня, не оставь меня".

И скачет по пустому лугу.

Старик кричит младому другу:

"Всё будет клёво! Добрый путь!

Ещё потрахаешь супругу!

О чём пиздели, не забудь!"

Соперники в искусстве ебли,

Не знайте мира меж собой;

Ваш спор, божественный издревле,

Пусть не накроется пиздой!

Ебитесь, отдыха не зная,

Пока стоит назло врагам,

Залупы гордые вздымая

Златым подобно куполам!

Но если к упоеньям страстью

Примешан жаркий ток в крови,

То вы, друзья мои, к несчастью,

Уже соперники в любви!

А это аргумент не слабый,

Чтоб спорам подвести итог -

Решаете не вы, а бабы:

Кто ёбарь хуев, а кто бог.

Когда Рогдай, отправив на хуй

Своих соперников по траху,

Скакал через пустынный лес,

В ревнивый омут погружённый,

В него вселился злобный бес,

И витязь как умалишённый,

Ужасно выл на все лады,

Вторя тоскующему сердцу:

"Руслан! получишь ты пизды!

А от пизды Людмилы — дверцу!

Тебе не скрыться от меня…

Вот то-то кралечка поплачет…"

И вдруг, поворотив коня,

Он во весь дух назад хуячит.

В то время доблестный Фарлаф,

Бутыль вина "на грудь" приняв

И выспавшись (святое дело!),

У ручейка, наедине,

Для укрепленья духа тела,

Обедал в мирной тишине;

Вдруг видит: кто-то поцоватый,

Как смерч, пиздярит на коне.

Фарлаф, забыв от страха маты,

Похерил на хуй свой обед,

Копьё, кольчугу, шлем, перчатки,

Вскочил в седло и, как на блядки,

Летит — а тот за ним вослед.

"Остановись, жених рогатый! -

Кричит Фарлафу поцоватый. -

Презренный, дай себя догнать!

Дай целочку тебе сломать!"

Фарлаф, узнавши глас Рогдая,

Коня пришпорил во сто крат,

По опыту большому зная,

Как тот запиливает в зад.

Но не всегда всё слава Богу…

Спаскудил беглецу дорогу

С потоком мутным грязный ров.

Взмахнув хвостом, без лишних слов

Конь этот ров переебашил;

Но всадник, как с говном параша,

Свалился тяжко мордой в грязь

И там застыл, с судьбой смирясь.

Рогдай к оврагу подлетает;

Член из ширинки достаёт;

"Готовься, подлый трус!" — вещает…

И вдруг Фарлафа узнаёт;

Глядит, и — хуй на полшестого

Таким же взглядом поглядел… -

Подъёбки наважденья злого

И поцоватых всех удел.

Скрипя зубами, с кислой миной

Рогдай отъехал ото рва,

Потом смеялся, но сперва

Кого-то обозвал скотиной.

Тогда он встретил под горой,

Всё находясь ещё не в духе,

Старуху с высохшей пиздой,

Но с закидоном патаскухи.

Она дорожною клюкой

Ему на север указала.

"Ты там найдёшь его", — сказала,

Крестясь добавив, — Хуй с тобой".

Рогдай от счастья подскочил

И похуярил, что есть сил.

А наш Фарлаф? Во рву остался,

Не смея пёрднуть; и в говне

Лежал и думал: пруха мне! -

Живой! Зад цел! И не усрался!

Вдруг слышит прямо над собой

Старухи голос чуть живой:

"Вставай, храбрец; не корчь неряху;

Насильник твой убрался на хуй;

Я привела тебе коня;

Вылазь, всё прочее — хуйня".

Ползком, скривив в смущеньи ряху,

Оставил витязь грязный ров;

Окрестность робко озирая,

Воскликнул: "Жаль, что нет Рогдая.

Я б натолкал ему хуёв!"

Старуха, подавив улыбку,

Зашепелявила опять:

"Мы совершим с тобой ошибку,

Коль будем сильно выступать.

Найти Людмилу и вернуться -

Задача не для мудаков,

Так пусть другие поебутся…

А ты уж, без обиняков,

Нырни куда-нибудь в Минводы;

Попей спокойно пиво-воды,

В хорошей грязи полежи:

От нас девица не сбежит".

Сказав, исчезла. Луч свободы

Светил герою прямо в глаз,

Когда он ехал на Кавказ,

Забыв Людмилу и пол-царства;

И по дороге каждый раз

Малейший шум игрой коварства

Его вгонял в жестокий стресс,

Сжигая весь излишний вес.

Меж тем Руслан далёко мчится

В глуши полей, в глуши лесов;

Рука привычно копошится

Внутри растёгнутых штанов;

Мелькают пред глазами сценки,

Томленья полные и грёз:

Трепещут сладкие коленки,

Полоска шёлковых волос

Меж милых ног благоухает…

Руслан расстроенный вздыхает:

"Где эти ножки, жопка, грудь?

Увижу ли когда-нибудь?

Придётся ли когда всю нежность,

Весь пыл судьбе наперекор

Всадить в любимую промежность?!

Иль старый импотент и вор

Сгноит девицу в каземате?

Или соперники в умате

Придут? Нет, нет. Бой предстоит:

Мой меч со мной, и хуй стоит".