Руслан и Кутя - [11]
Если Сергей Ильич поднимался и выходил во двор, Кутя тоже поднимался и, шаг в шаг, выходил за ним.
Приглядываясь к нему, Сергей Ильич даже завидовал — до чего настойчивый у «товарища Кути» характер!
Однажды он так умолял своими скорбными глазами, что Сергей Ильич подчинился и взял его с собой гулять в парк.
Со стороны это выглядело странно: идет немолодой, солидный человек, а за ним, шагах в пяти, трусит тощий, забитого вида щенок — хвост угнан под живот, уши отведены назад и прижаты так, как будто пес в платочке. Сергей Ильич подзывает его, гладит, пытается подбодрить. Ничего не выходит — не умеет Кутька радоваться!
— Я ж тебя взял с собой, чего тебе еще надо?
Ничего ему не надо. Ему надо, чтобы Сергей Ильич был тут. А вот если его не будет— Кутька начнет страдать; это он здорово умеет.
Гулять этак ― впереди человек, а на большом расстоянии пес — смешно. Сергей Ильич сел на первую попавшуюся скамейку. Кутя — хоп! — прижался боком, морду положил на колено, поднял красивые уши и за свое — охранять!
— Отодвинься, друг, — просит Сергей Ильич, — жарко!
Но «друг» теснее прижимается к человеку, и человек терпит.
Однако не мог же Сергей Ильич повсюду брать его с собой. Чаще приходилось захлопывать калитку перед Кутькиной несчастной мордой. Но и это пес непонятным образом преодолевал.
Вот представьте себе — ушел Сергей Ильич из дому со всеми предосторожностями, долго озирался. Наконец, успокоившись, прибавил шагу, благополучно дошел до центра; переходя главную улицу, посмотрел, как полагается, сначала налево, потом направо… а там из-за большого лапчатого кактуса торчит знакомое ухо и выглядывает знакомый глаз — Кутька!..
Обозлился Сергей Ильич, зовет его к себе. Кутя сразу ― плюх на живот, и начинается долгое передвижение по-пластунски сквозь густые заросли газона; потом, змеясь по тротуару, он наконец доползает, своим нежным влажным носом стирает пыль с ботинка и сквозь зубы извиняется и скулит. Попробуйте в это время рассердиться на него!
Сергей Ильич не сердится — он начинает серьезно беспокоиться: что будет с Кутькои, когда он уедет в Ленинград?
Еще одно заставило Сергея Ильича призадуматься над тем, что Кутя не совсем обыкновенный пес. С тех пор как он сам нашел себе хозяина и стал вести себя как собственная собака Сергея Ильича, у Кутьки изменились отношения с братом Русланом. Кутя перестал бросаться навстречу ему, когда тот приходил, а приветствовал брата сдержанным постукиванием хвоста по полу. При этом он не двигался с места, даже головы не поднимал, а на морде было написано: «Ну, ты не очень-то, у меня тоже есть хозяин!»
И что еще интересно — Кутька даже играть перестал. У Сергея Ильича было такое впечатление, что пес не то повзрослел, не то постоянно озабочен какой-то большой думой.
ЧТО ЖЕ ТЕПЕРЬ БУДЕТ?
Неожиданно все разрешилось само собой: пришел почтальон и принес телеграмму — Сергея Ильича отзывали из отпуска по важному делу.
Пока он расписывался на квитанции, пока читал телеграмму, Кутя сидел тут же и, задрав нос, беспечно повиливал хвостом.
Почтальон, от нечего делать, смотрел добрыми глазами на щенка. Сергей Ильич поглядел на почтальона, потом на Кутю, опять на почтальона и, подойдя к нему поближе, тихо сказал:
— Хотите, я подарю вам этого щенка?
Почтальон развел руками.
Кутя, который всегда знал, когда о нем говорят, так усиленно мел хвостом по земле, что поднял пыль.
— Послушайте, — обрадовался Сергей Ильич новой идее, — вы ведь знаете в этом районе каждый двор, вы должны знать, кому нужна собака. Это же овчарка!
Почтальон лукаво улыбнулся.
— Сам не знаю, куда своих девать, восемь штук родилось — пудели… а поэтому, — он нагнулся и погладил Кутьку, — купите билетик?
— Какой билетик?
— Железнодорожный, детский, — недорого стоит
— Вы думаете, я бы не догадался?
— Так в чем же дело?
— Шестой этаж без лифта.
Теперь Сергей Ильич развел руками.
— А пес хо-о-роший, — улыбаясь, поддразнил его почтальон, — порода чистая.
Почтальон ушел. Кутя, танцуя, вел Сергея Ильича домой. Он веселился до тех пор, пока Сергей Ильич не выдвинул из-под кровати чемодан.
Конечно, щенок ничего не понял, но почему-то насторожился. Сел посреди комнаты и стал наблюдать.
И вот, по мере того как исчезали в чемодане вещи, Кутя все больше тревожился.
Он встал, подошел к кровати, понюхал пол в том месте, где лежали домашние туфли. Постоял, обернулся к Сергею Ильичу. Не дождавшись его взгляда, поплелся к стулу, на котором только что висела пижама, понюхал спинку стула, один раз взмахнул хвостом и побрел в самый дальний угол комнаты, сел там печальной пирамидкой и, не шевелясь, напряженным взглядом провожал каждое движение.
Сергей Ильич старался не смотреть на Кутю и не мог не смотреть. Он даже не мог находиться к нему спиной, чемодан переставил из-за этого!
— Ну, чего ты приуныл? — спросил он фальшиво бодрым голосом. — Поди сюда!
Кутя не шелохнулся. Дрогнули только шишечки над глазами.
«Ну, все, — подумал Сергей Ильич, — почувствовал! Теперь его уже не обманешь».
Руки у Сергея Ильича дрожали. Он заметил, что положил в чемодан ножницы Анны Павловны.
— Провались ты совсем! — закричал он. — В карман я тебя посажу, что ли? В цех с тобой потащусь?
В момент своего появления, в середине 60-х годов, «Тревога» произвела огромное впечатление: десятки критических отзывов, рецензии Камянова, Вигдоровой, Балтера и других, единодушное признание новизны и актуальности повести даже такими осторожными органами печати, как «Семья и школа» и «Литература в школе», широкая география критики — от «Нового мира» и «Дружбы народов» до «Сибирских огней». Нынче (да и тогда) такого рода и размаха реакция — явление редкое, наводящее искушенного в делах раторских читателя на мысль об организации, подготовке, заботливости и «пробивной силе» автора.
«…Ибо сам путешественник, и поэт, и актер», — сказал как-то о себе Николай Глазков (1919–1979), поэт интересный, самобытный. Справедливость этих слов подтверждается рассказами его друзей и знакомых. Только сейчас, после смерти поэта, стало осознаваться, какое это крупное явление — Н. Глазков. Среди авторов сборника не только известные писатели, но и кинорежиссер В. Строева, актер М. Козаков, гроссмейстер Ю. Авербах… В их воспоминаниях вырисовывается облик удивительно своеобразного художника, признанного авторитета у своих собратьев по перу.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Драматические события повести Петра Столповского «Волк» разворачиваются в таёжном захолустье. Герой повести Фёдор Карякин – из тех людей, которые до конца жизни не могут забыть обиду, и «волчья душа» его на протяжении многих лет горит жаждой мести...
«Про Кешу, рядового Князя» — первая книга художественной прозы сытывкарского журналиста Петра Столповского. Повесть знакомит читателя с воинским бытом и солдатской службой в мирное время наших дней. Главный герой повести Кеша Киселев принадлежит к той части молодежи, которую в последние годы принято называть трудной. Все, происходящее на страницах книги, увидено его глазами и прочувствовано с его жизненных позиций. Однако событийная канва повести, становясь человеческим опытом героя, меняет его самого. Служба в Советской Армии становится для рядового Князя хорошей школой, суровой, но справедливой, и в конечном счете доброй.
Сюжет захватывающего психологического триллера разворачивается в Норвегии. Спокойную жизнь скандинавов всё чаще нарушают преступления, совершаемые эмигрантами из неспокойных регионов Европы. Шелдон, бывший американский морпех и ветеран корейской войны, недавно переехавший к внучке в Осло, становится свидетелем кровавого преступления. Сможет ли он спасти малолетнего сына убитой женщины от преследования бандой албанских боевиков? Ведь Шелдон — старик, не знает норвежского языка и не ориентируется в новой для него стране.
Это конец. Он это понял. И последняя его мысль лихорадочно метнулась к цыганке, про которую он уже совсем забыл и которая неожиданно выплыла в памяти со своим предсказанием — «вы умрете в один день». Метнулась лишь на миг и снова вернулась к Маше с Сергеем. «Простите меня!..»***Могила смотрелась траурно и величественно. Мужчина взглянул на три молодых, улыбающихся ему с фотографии на памятнике лица — в центре девушка, обнимающая двух парней. Все трое радостные, участливые… Он глубоко вздохнул, попрощался со всеми тремя и медленно побрел обратно к машине.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книгу Марины Назаренко вошли повести «Житие Степана Леднева» — о людях современного подмосковного села и «Ты моя женщина», в которой автору удалось найти свои краски для описания обычной на первый взгляд житейской истории любви немолодых людей, а также рассказы.