Руслан и Кутя - [10]

Шрифт
Интервал

Вскоре Сергей Ильич увидел сквозь плетеную изгородь приближающееся к ней белое полотенце, которое, плоско повиснув во всю свою длину, подошло к тому месту, где стояла Анна Павловна.

Это была хозяйка Кути. Она тоже взялась обеими руками за плетеную изгородь и тоже принялась встряхивать ее, как свое абрикосовое дерево. И конечно, она тоже кричала.

Для местного жителя крик — дело привычное и вовсе не означает несчастья или гнева. От радости тут вопят куда громче.

Понял Сергей Ильич и другое — эти шумные дворы живут на редкость дружно. У него даже создалось впечатление, что тут люди живут не только семьями, и не дворами, а целыми улицами. Случалось что — на ноги поднимается вся улица. Поднимается и со страшным шумом бежит на помощь. Никто еще не знает, в чем дело, но все бегут, и каждый заранее готов помочь. Эта особенность южных городов по сердцу была Сергею Ильичу, и он с удовольствием прощал местным жителям их крикливость. Жаль только, что на этот раз ночные крики не обещали ничего хорошего Кутьке.

Обе женщины долго расшатывали плетень и шумели так, что в черной листве садов со всех сторон позагорались огоньки в окнах.

И конечно же все это окончилось плохо для Кути. Хозяйка не только не отпустила его, она укоротила цепь. Пес завыл громче.

Он выл и просил о помощи. Это было так ясно! А Сергей Ильич ничем не мог помочь из опасения, как бы тогда, уже назло ему, обе женщины не придумали какой-нибудь новой пытки бедному щенку.

На следующий день, ранним утром, Кутька примчался к Сергею Ильичу, кинулся ему на колени, облизал лицо и скулил, и скулил, пока не рассказал все, что пережил прошлой ночью.

В этот день он не выходил из комнаты даже вслед за Сергеем Ильичом. Когда тот отправился на обед, Кутя лег на его домашние туфли и дал этим понять, что пролежит так до тех пор, пока Сергей Ильич не вернется.

Так Кутя остался у Сергея Ильича. Хозяйка о нем и не вспомнила. А он, найдя себе нового хозяина, с каждым днем привязывался все больше и служил ему как только мог. Сергей Ильич тоже привык к щенку — к его застенчивой морде, большим мохнатым лапам, даже к его сломанному хвосту. Ему только трудно было смотреть Куте в глаза, глядевшие с такой надеждой.

Скоро кончится отпуск, и что же тогда? Просто беда какая-то.

Сергей Ильич думал о Ленинграде, о большой коммунальной квартире на шестом этаже, о том, что по целым дням он не бывает дома. «Нет! Чепуха. Я не могу взять его с собой, да нет же, и думать нечего, я ведь забыл о главном! Забыл о том, что в этой большой коммунальной квартире есть своя Анна Павловна, которая годами скандалит из-за коммунального кота. Нет, нечего и думать везти щенка в такую квартиру одинокому человеку, который возвращается домой поздно вечером».

Так размышлял Сергей Ильич, уходя на обед. Но после встреч, которые Кутька теперь ему устраивал, он начинал думать иначе. Он думал, что в людной ленинградской квартире только одна, если можно так выразиться, скотоненавистница — остальные жильцы славные люди и очень любят животных.

Сергей Ильич представлял себе, как Мария Романовна, главная защитница коммунального кота, ласково смотрит на Кутю, как гладит его по голове, как он благодарит ее за ласку.

Но тут же возник вопрос: когда это Мария Романовна сможет гладить Кутьку? По воскресеньям разве. В будние дни Сергей Ильич возвращается домой, когда Мария Романовна уже спит. Да, невеселая получается картина. В коридоре оставить его нельзя, — значит, пес должен с утра до позднего вечера сидеть взаперти? Потом ведь ему надо приготовить еду — не поведешь же его с собой в столовую! А затем с ним ведь надо по меньшей мере раза три в день гулять — поди погуляй с шестого этажа на шестой этаж. Значит, рано утром, опаздывая на работу, Сергей Ильич должен будет носиться с псом по этажам? Нет, это невозможно!

КУТЯ НАЧИНАЕТ БОРОТЬСЯ

Если бы Сергей Ильич у себя на заводе рассказал, что пугливый щенок со сломанным хвостом делает с ним все, что хочет, товарищи ему бы не поверили. А это было именно так.

Чтобы отучить щенка от себя, Сергей Ильич попробовал закрывать двери своей комнаты. Чем это кончилось?

Тем, что невзрачная собака, по имени Кутя, просидела под запертой дверью несколько часов на страшном солнцепеке и даже в тень не перебралась, хотя тень была в двух шагах от двери.

Когда Сергей Ильич обнаружил это и впустил Кутьку к себе, тот не только не обиделся, но был просто счастлив, а Сергей Ильич целый день ходил расстроенный.

Так прошло еще несколько дней. Сергей Ильич решил оставить в покое и себя и Кутю: «Пусть пока будет все как есть, а там посмотрим». Только, уходя, он теперь прятал домашние туфли в шкаф, чтобы Кутька их не нагревал. Потом пришлось прятать и полотенце, потому что Кутька, не найдя что стеречь в отсутствие «хозяина», стаскивал со спинки кровати махровое полотенце на пол и клал на него лапы. Потом Кутя начал стаскивать на пол газеты — и это Сергей Ильич позволял, даже умилялся: какой отличный был бы сторож! Постепенно Кутя добивался всего, чего хотел. Иначе говоря, он стал вести себя как собственная собака Сергея Ильича, и тот не мог с этим ничего поделать. Не мог же Сергей Ильич запретить собаке охранять себя. А Кутя здорово это делал. Он сидел на пороге с таким видом, как будто за марлевой занавеской притаились враги его хозяина.


Еще от автора Ричи Михайловна Достян
Тревога

В момент своего появления, в середине 60-х годов, «Тревога» произвела огромное впечатление: десятки критических отзывов, рецензии Камянова, Вигдоровой, Балтера и других, единодушное признание новизны и актуальности повести даже такими осторожными органами печати, как «Семья и школа» и «Литература в школе», широкая география критики — от «Нового мира» и «Дружбы народов» до «Сибирских огней». Нынче (да и тогда) такого рода и размаха реакция — явление редкое, наводящее искушенного в делах раторских читателя на мысль об организации, подготовке, заботливости и «пробивной силе» автора.


Хочешь не хочешь

Введите сюда краткую аннотацию.


Кто идет?

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Кинто

У грузин не принято держать животных в доме. Однако семья Датико Гопадзе решила нарушить традицию, чтобы их дочка Ламара чаще бывала дома, а не бегала по горам, словно мальчишка.Так в одном из тифлисских домов появился котёнок по кличке Кинто. Вряд ли это было удачное имя: в Грузии так называют молодого гуляку и проходимца. Маленький зверёнок оказался с характером. Он только и делал, что прятался, а всё семейство — его искало: двигало мебель, выворачивало шкафы, словом, шарило во всех углах и закоулках. А так как говорить в Грузии принято очень громко, беспрестанные ночные крики будили соседей, заставляя их собираться под окном и ждать призыва о помощи.


Воспоминания

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Воспоминания о Николае Глазкове

«…Ибо сам путешественник, и поэт, и актер», — сказал как-то о себе Николай Глазков (1919–1979), поэт интересный, самобытный. Справедливость этих слов подтверждается рассказами его друзей и знакомых. Только сейчас, после смерти поэта, стало осознаваться, какое это крупное явление — Н. Глазков. Среди авторов сборника не только известные писатели, но и кинорежиссер В. Строева, актер М. Козаков, гроссмейстер Ю. Авербах… В их воспоминаниях вырисовывается облик удивительно своеобразного художника, признанного авторитета у своих собратьев по перу.


Рекомендуем почитать
Я уйду с рассветом

Отчаянное желание бывшего солдата из Уэльса Риза Гравенора найти сына, пропавшего в водовороте Второй мировой, приводит его во Францию. Париж лежит в руинах, кругом кровь, замешанная на страданиях тысяч людей. Вряд ли сын сумел выжить в этом аду… Но надежда вспыхивает с новой силой, когда помощь в поисках Ризу предлагает находчивая и храбрая Шарлотта. Захватывающая военная история о мужественных, сильных духом людях, готовых отдать жизнь во имя высоких идеалов и безграничной любви.


С высоты птичьего полета

1941 год. Амстердам оккупирован нацистами. Профессор Йозеф Хельд понимает, что теперь его родной город во власти разрушительной, уничтожающей все на своем пути силы, которая не знает ни жалости, ни сострадания. И, казалось бы, Хельду ничего не остается, кроме как покорится новому режиму, переступив через себя. Сделать так, как поступает большинство, – молчаливо смириться со своей участью. Но столкнувшись с нацистским произволом, Хельд больше не может закрывать глаза. Один из его студентов, Майкл Блюм, вызвал интерес гестапо.


Три персонажа в поисках любви и бессмертия

Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с  риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.


И бывшие с ним

Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.


Терпеливый Арсений

«А все так и сложилось — как нарочно, будто подстроил кто. И жена Арсению досталась такая, что только держись. Что называется — черт подсунул. Арсений про Васену Власьевну так и говорил: нечистый сосватал. Другой бы давно сбежал куда глаза глядят, а Арсений ничего, вроде бы даже приладился как-то».


От рассвета до заката

В этой книге собраны небольшие лирические рассказы. «Ещё в раннем детстве, в деревенском моём детстве, я поняла, что можно разговаривать с деревьями, перекликаться с птицами, говорить с облаками. В самые тяжёлые минуты жизни уходила я к ним, к тому неживому, что было для меня самым живым. И теперь, когда душа моя выжжена, только к небу, деревьям и цветам могу обращаться я на равных — они поймут». Книга издана при поддержке Министерства культуры РФ и Московского союза литераторов.