Розмысл царя Иоанна Грозного - [97]
В задних рядах, покрякивая, скачет Сторчаус. Растрясло его, а может, и продуло каким-нибудь завороженным ветром. Ломит голову, хрипит какая-то чертовщина в груди, и в спине такая катавасия, будто сотня татар списами в ней ковыряет! Ни вздохнуть, ни разогнуться, как надо бы настоящему сечевику.
Атаман посоветовал было вернуться в Хортицы, но Сторчаус так зарычал на него, что пришлось стремя голову замешаться в войске и всю ночь ни единым духом не выдавать себя.
– Не спокину товариства, покель очами вожу! Не такой уродился я, чтобы под бабьей спидницей воевать! – ворчал злобно больной и с отвращением пил то и дело из фляги единственное от всех болезней целебное зелье – горилку, густо сдобренную порохом, солью, тютюном, крапивным настоем и красным перцем.
Язык не обманул. Крымцы неуклонно двигались в указанном им направлении. Василий с десятком казаков поскакал вперед и показался татарам.
Во вражьем стане поднялся переполох…
Сутки скакали запорожцы по полю, не принимая боя.
Наконец передовые отряды крымцев были увлечены в сторону, где Выводков разбросал якирцы.
Попавшие в ловушку татары с проклятиями бросились назад, к своим. Их окружили тесным кольцом запорожцы.
– За волю за молодецкую! За Сечь православную! – ревел, позабыв о хвори Сторча, орудуя саблей, точно косой.
С залитым кровью лицом в самую гущу ворвался Василий. Вдруг вдали показался бешено скачущий Дид.
– Обошли! – надрываясь, кричал он и отчаянными жестами звал за собой.
С захода на казаков двигалась вражья конница. Ей навстречу несся с головным отрядом Загубыколесо.
Враги сошлись в лоб. Орды росли и смелели.
Василий, как только услышал предупреждение Дида, отделился с десятком и незаметно зашел в тыл татарам.
Засыпав порохом дугу травы, розмысл поджег фитиль.
Громовой раскат оглушил орды и посеял смятение в их рядах. В суеверном ужасе татары отступили к восходу.
Загубыколесо не дал опомниться врагу и всей силой ринулся в бой.
Пламя, вспыхнувшее от взрыва, разрасталось. Ветер гнал багровые языки полыхавшей травы в сторону смятенно бегущих орд.
Нагруженные богатой добычей, запорожцы весело двинулись в обратный путь.
Недалеко от Днепра тяжело раненный Сторчаус с трудом вылез из отбитой у крымцев арбы.
Василий, с перевязанным лицом, сам еле державшийся на ногах от невыносимой боли в простреленном подбородке, заботливо подошел к товарищу.
– А не приложить ли свежей землицы к тем язвам твоим? – И, смочив слюной горсточку земли, приготовился помазать ею раны.
Сторчаус закрыл глаза и болезненно улыбнулся.
– Паны-молодцы! – крикнул Выводков удаляющемуся войску. – Назад, паны-молодцы!
Безжизненно свесилась голова Сторчауса, упавшего на руки розмысла. Умирающий, напрягая все свои изможденные силы, что-то неслышно шептал.
– Аль худо, дедко? – встревожился Выводков и уложил старика на траву.
Подоспевшие казаки печально сгрудились подле Василия.
Рогозяный Дид склонился над раненым.
– Годи тебе ганчыркой валяться! Седай на конька да в шинок! Чуешь, друже мой верный? Чуешь ли, братику?
Сторчаус приоткрыл глаза и легко, почти без напряжения, зашелестел холодеющими губами:
– Прощевай, Диду, годи! Помордовал на земле, да пора и в родную хату!
По его лицу расплылась тихая, умиротворенная улыбка.
– Как просил у Бога, так и сробилось. Помираю я не под спидныцею бабьей, а в чистом поле молодецкою смертью…
Голос его слабел и прерывался. В горле жутко булькала кровь, с каждым словом все больше набиваясь во рту отвратительной, клейкой жижицей.
– Хай живе Запорожье! – выдохнул он вместе с отлетевшей жизнью.
Казаки сняли шапки и поклонились покойнику до земли.
Не высыпали, как раньше бывало, навстречу казакам поджидавшие их мирные поселяне.
Пусты были разоренные кышла. Пока шли бои в Диком поле, часть орды сделала крюк и бросилась на поселки.
Крымцы не оставили камня на камне. Лишь горсточка людей вовремя укрылась в больших селах. Остальные были или перебиты или угнаны в полон.
Невольникам связали руки, расставили в ряды десятками, сквозь ремни продели шесты и, набросив на шеи веревки, повели в сторону Крыма.
Цепь верховых крепко держала концы веревок и немилосердно похлестывала полоненных нагайками.
Немногие выдержали бесконечную дорогу, бессильно падали, умирали.
Раз в день, на коротких привалах, невольников кормили павшими лошадьми.
Дети, наваленные крикливой кучей в большие корзины, давили друг друга и задыхались.
Высохшими скелетами добрались пощаженные смертью до турецкого города Кызыкерменя, расположившегося скученным грибным полем на правом берегу Днепра.
Прослышав о прибытии полоненных, в Кызыкермень съехались торговые люди из Кафы[66], Хазлева[67] и Хаджибея[68].
Невольников привели на рынок, ютившийся подле мечети.
С минарета за кгаурами внимательно следил муэдзин. Облюбовав несколько девушек, он призывал хозяина и милостиво объявлял, что оставляет за собой невольниц.
Хозяин морщился, гулко глотал слюну, но все же покорно прикладывал руки к груди и лбу.
– Все, что просит у верных муэдзин, разве может отказать ему кто-нибудь? Бери для Аллаха!
Девушек вели через площадь и, связав, бросали в низенький, сложенный из камня сарай.
Константин Георгиевич Шильдкрет (1896–1965) – русский советский писатель. Печатался с 1922 года. В 20-х – первой половине 30-х годов написал много повестей и романов, в основном на историческую тему. Роман «Кубок орла», публикуемый в данном томе, посвящен событиям, происходившим в Петровскую эпоху – войне со Швецией и Турцией, заговорам родовой аристократии, недовольной реформами Петра I. Автор умело воскрешает атмосферу далекого прошлого, знакомя читателя с бытом и нравами как простых людей, так и знатных вельмож.
Роман рассказывает о холопе Никишке, жившем во времена Ивана Грозного и впервые попытавшемся воплотить мечту человечества — летать на крыльях, как птицы. В основе романа — известная историческая легенда. Летописи рассказывают, что в XVI веке «смерд Никитка, боярского сына Лупатова холоп», якобы смастерил себе из дерева и кожи крылья и даже с успехом летал на них вокруг Александровской слободы.
Предлагаемую книгу составили два произведения — «Царский суд» и «Крылья холопа», посвящённые эпохе Грозного царя. Главный герой повести «Царский суд», созданной известным писателем конца прошлого века П. Петровым, — юный дворянин Осорьин, попадает в царские опричники и оказывается в гуще кровавых событий покорения Новгорода. Другое произведение, включённое в книгу, — «Крылья холопа», — написано прозаиком нынешнего столетия К. Шильдкретом. В центре его — трагическая судьба крестьянина Никиты Выводкова — изобретателя летательного аппарата.
Роман повествует о бурных событиях середины XVII века. Раскол церкви, народные восстания, воссоединение Украины с Россией, война с Польшей — вот основные вехи правления царя Алексея Михайловича, прозванного Тишайшим.
В трилогии К. Г. Шильдкрета рассказывается о реформах, проводившихся Петром Великим, ломке патриархальной России и превращении её в европейскую державу.
Действие исторических романов Константина Георгиевича Шильдкрета (1886-1965) "Бунтарь" (1929) и "Мамура" (1933) уводит читателей в далекую эпоху конца 17 - начала 18 века. Тяжелая жизнь подневольного русского народа, приведшая к серьезным колебаниям в его среде, в том числе и религиозным; борьба за престол между Софьей и Нарышкиными; жизнь Петра I, полная величайших свершений,- основные сюжетные линии произведений, написанных удивительным, легким языком, помогающим автору создать образ описываемого времени, полного неспокойствия, с одной стороны, и великих преобразований - с другой.
«Стать советским писателем или умереть? Не торопись. Если в горящих лесах Перми не умер, если на выметенном ветрами стеклянном льду Байкала не замерз, если выжил в бесконечном пыльном Китае, принимай все как должно. Придет время, твою мать, и вселенский коммунизм, как зеленые ветви, тепло обовьет сердца всех людей, всю нашу Северную страну, всю нашу планету. Огромное теплое чудесное дерево, живое — на зависть».
«Посиделки на Дмитровке» — сборник секции очерка и публицистики МСЛ. У каждого автора свои творческий почерк, тема, жанр. Здесь и короткие рассказы, и стихи, и записки путешественников в далекие страны, воспоминания о встречах со знаменитыми людьми. Читатель познакомится с именами людей известных, но о которых мало написано. На 1-й стр. обложки: Изразец печной. Великий Устюг. Глина, цветные эмали, глазурь. Конец XVIII в.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Во второй том вошли три заключительные книги серии «Великий час океанов» – «Атлантический океан», «Тихий океан», «Полярные моря» известного французского писателя Жоржа Блона. Автор – опытный моряк и талантливый рассказчик – уведет вас в мир приключений, легенд и загадок: вместе с отважными викингами вы отправитесь к берегам Америки, станете свидетелями гибели Непобедимой армады и «Титаника», примете участие в поисках «золотой реки» в Перу и сказочных богатств Индии, побываете на таинственном острове Пасхи и в суровой Арктике, перенесетесь на легендарную Атлантиду и пиратский остров Тортугу, узнаете о беспримерных подвигах Колумба, Магеллана, Кука, Амундсена, Скотта. Книга рассчитана на широкий круг читателей. (Перевод: Аркадий Григорьев)
Повесть «У Дона Великого» — оригинальное авторское осмысление Куликовской битвы и предшествующих ей событий. Московский князь Дмитрий Иванович, воевода Боброк-Волынский, боярин Бренк, хан Мамай и его окружение, а также простые люди — воин-смерд Ерема, его невеста Алена, ордынские воины Ахмат и Турсун — показаны в сложном переплетении их судеб и неповторимости характеров.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Теодор Мундт (1808–1861) — немецкий писатель, критик, автор исследований по эстетике и теории литературы; муж писательницы Луизы Мюльбах. Получил образование в Берлинском университете. Позже был профессором истории литературы в Бреславле и Берлине. Участник литературного движения «Молодая Германия». Книга «Мадонна. Беседы со святой», написанная им в 1835 г. под влиянием идей сен-симонистов об «эмансипации плоти», подвергалась цензурным преследованиям. В конце 1830-х — начале 1840-х гг. Мундт капитулирует в своих воззрениях и примиряется с правительством.
Павел Петрович Свиньин (1788–1839) был одним из самых разносторонних представителей своего времени: писатель, историк, художник, редактор и издатель журнала «Отечественные записки». Находясь на дипломатической работе, он побывал во многих странах мира, немало поездил и по России. Свиньин избрал уникальную роль художника-писателя: местности, где он путешествовал, описывал не только пером, но и зарисовывал, называя свои поездки «живописными путешествиями». Этнографические очерки Свиньина вышли после его смерти, под заглавием «Картины России и быт разноплеменных ее народов».
Во времена Ивана Грозного над Россией нависла гибельная опасность татарского вторжения. Крымский хан долго готовил большое нашествие, собирая союзников по всей Великой Степи. Русским полкам предстояло выйти навстречу врагу и встать насмерть, как во времена битвы на поле Куликовом.
Поздней осенью 1263 года князь Александр возвращается из поездки в Орду. На полпути к дому он чувствует странное недомогание, которое понемногу растёт. Александр начинает понимать, что, возможно, отравлен. Двое его верных друзей – старший дружинник Сава и крещённый в православную веру немецкий рыцарь Эрих – решают немедленно ехать в ставку ордынского хана Менгу-Тимура, чтобы выяснить, чем могли отравить Александра и есть ли противоядие.