Российские оригиналы - [22]

Есть крайние по случаю, есть невезучие, но Настоящий Крайний — тип совершенно особенный, потому что он является им осознанно, с полным пониманием; в отличие от рядовых крайних, которые часто — жертвы обстоятельств, он ни в коем случае не жертва, он Крайний почти принципиально, хотя на рожон лишний раз не лезет.

К примеру, вспомним советские времена: от какого-то подразделения какого-то учреждения требуется один человек на поездку в подшефный колхоз ковыряться в грязи и холоде, собирая, допустим, капусту. Долго спорят, кому ехать, каждый приводит свои резоны, почему ехать не может, вспоминают, кто когда и сколько ездил, и наконец решают бросить жребий: сворачивают бумажки, из которых одна с крестиком. Крайний обычный, крайний-фаталист покорно ждeт своей очереди — и даже с некоторым юмором показывает всем крестик, говоря: «Так я и знал!». Настоящий же Крайний не согласен быть игрушкой Судьбы. Он обычно не доводит до жребия, а, когда наспорятся до хрипоты, молвит:

— Ладно уж. Я поеду.

И все радуются, благодарят его, хвалят: замечательный человек!

Он к этим похвалам, надо сказать, не равнодушен.

Ибо у Крайнего своеобразное честолюбие, он почти подвижник в своeм деле — и ему даже бывает досадно, если кто-то рядом окажется более Крайний, чем он.

С ним нельзя говорить о болезнях.

— Это что! — скажет он. — И тут же назовeт свою хворь, которую врачи у него нашли или подозревают и которая своей ужасностью тут же перебивает хвастовство собеседника.

Я был свидетелем разговора, когда горестная женщина в купе поезда рассказывала Крайнему, как тяжело болел еe муж.

— Был совсем здоровый человек! — говорила она, — Спортом занимался, не пил, не курил, и в сорок пять лет — инсульт!

— Это что! — сказал Крайний. — Мне вон сорок один, а я уже в обморок пять раз падал.

— Но ведь инсульта не было!

— Будет. Ещe год-два — будет. Раньше, чем у вашего мужа.

— Он семь лет после этого в параличе лежал! — уже почему-то сердилась женщина.

— Ну и что? Дед мой восемнадцать лет лежал. Значит, у меня наследственность. Лет двадцать буду — как колода! — захихикал Крайний.

— Но вы-то живы пока, а муж-то мой умер! — окончательно раздражилась женщина.

Тут другой не нашeлся бы чем крыть. Мертвей умершего не будешь, крайней — не будешь. Однако, Крайний, хмыкнув, невозмутимо задал странный вопрос:

— Где похоронили?

— На Увеке, — растерянно сказала женщина.

(Увек в нашем городе — кладбище не самое плохое. Транспорт ходит туда регулярно, лески вокруг и полянки, внизу Волга издалека долго течeт…)

Крайний удовлетворeнно кивнул.

— Вот именно! А меня на Жареный Бугор сволокут, потому что живу в том районе!

(Жареный Бугор — тоже кладбище, но поплоше — огромное пространство на склоне холма возле нестерпимо воняющей птицефабрики — и ехать к нему через микрорайоны, застроенные однообразными домами, и всегда там колдобины и пыль или грязь от разбитой дороги…)

Женщина как бы даже обиделась, умолкла, а Крайний, кажется, совершенно довольнeхонек был своей грустной перспективой.

В иных странах таких людей называют аутсайдерами — и они там совсем другие. Они задавлены комплексами аутсайдерства, они из всех сил стараются пробиться вверх, а главное — никогда никому, даже себе, не признаются в том, что они аутсайдеры. Если вдруг у такого человека внутренний голос робко шепнeт: «Ты аутсайдер!» — этот человек считает себя сходящим с ума и тут же бежит к психоаналитику, который его успокаивает и должным образом направляет.

Появились психоаналитики и у нас — и к ним тоже иногда приходят Крайние, но с весьма занятной целью.

— Ну-с, какие проблемы? — спросит наш аналитик, чаще называемый психотерапевтом.

— Всякие. Здоровье, семья, работа. Всe, в общем.

— Выпиваете?

— К сожалению. С похмелья мучаюсь ужасно.

— Курите?

— Курю.

— С женой интимные отношения какие?

— Три месяца — никаких.

— Любовница есть?

— Да что вы!

— Работа интересная?

— А чего интересного: диспетчер в трампарке. Бабская работа, извините.

— Всe ясно! — говорит психотерапевт. — Налицо сниженный жизненный тонус за счeт устоявшихся стереотипов неудачника. Ударим по стереотипам?

— Ударим! — охотно соглашается Крайний, глядя на психотерапевта послушливо и радостно, что вводит того в заблуждение.

— Пить придeтся бросить! — приказывает психотерапевт.

— А стрессы чем снимать? — улыбается Крайний.

— Но ведь с похмелья мучаетесь, это же тоже стресс!

— Похмелье — дело привычное…

— Ладно. Курить тогда хотя бы перестаньте.

— Пробовал. Кашляю и бессонница.

— Пройдeт!

— Год терпел — не проходит.

— Год?

— Год!

— Гм. Хорошо. Я, собственно, и сам курю, и выпить могу. Но секс, между нами говоря, это… Разлюбили жену — разводитесь, найдите другую! Сломайте стереотип!

— Я жену люблю. Она меня не любит.

— Измените, чтобы ревновала!

— Пробовал — не получается. Я только с женой могу.

— Но ведь и с ней, извините, три месяца — ничего!

— Когда меня не любят, я тоже не могу.

— Гм… В любом случае, надо с чего-то начать. Обязательно. Дальше пойдeт само. Смените работу.

— Зачем? Меня и эта устраивает.

— Но ведь не нравится же!

— А кому такая понравится? Но — устраивает, понимаете?

— Вот что, сударь! — начинает помаленьку кипятиться психотерапевт. — Я вижу, вы просто не хотите ничего менять! Вы не хотите лечиться!