Российские оригиналы - [24]

— Не понимаю! Про лохов вам неинтересно, про настоящую жизнь тоже, оказывается, вам не очень. Чего ж вам?

— Как сказать… О душе, о своей душе прочитать хочу. И — нет, не нашeл такой книги…

Григорий прекратил разговор, лeг, задумался.

Задумался и я. Грустно мне было, что так подвела классическая литература. Что ж она, в самом-то деле? Всe лишние люди да нигилисты, да на дне, да на перепутье, а присмотришься: лохи!

Но было мне отчасти и радостно: ведь это же хорошо, думал я, что есть ещe человек, который о своей душе книжку ищет — и не нашeл ещe такой книги! — стало быть, может, литература — не такое уж безнадeжное дело?..

Но вернeмся к нашей теме.

Российский Лох, в отличие от Крайнего, вовсе не собирается сознательно и последовательно оказываться в конце очереди, он не хочет быть потерпевшим и обманутым. Основная ошибка лохов как раз в том, что они каждую жизненную неудачу считают случайной, а каждую удачу, наоборот, — закономерной.

Вот одна из типичных бытовых историй типичного бытового лоха, Нестопоренко Васи, троюродного моего брата.

Выскакивает однажды перед Васей из машины очаровательная дама и просит разменять сотенную. Вася, глядя в синие глаза дамы, разменял (он человек солидный, по улице без денег не ходит). Дама исчезла. Вася посмотрел на сотенную и что-то заподозрил. Подозрения его тут же оправдались с помощью послюнявленного пальца.

Вася выкинул фальшивку и обиделся. Осерчал. Стал по улицам часто ходить. И дождался своего часа: увидел эту прекрасную даму, которая озиралась с сотенной в руке, ища очередного лоха. Но не лох, а Василий подскочил к ней.

— Разменять? — спрашивает, а у самого пальцы дрожат от гнева и сердце трепещет от обиды — и не только на себя, лопуха, но и на то, что такая симпатичная женщина такими делами занимается.

— Вы с ума сошли! — говорит женщина с возмущением. — Я вас неделю ищу! У меня купюра была поддельная, мне для смеха подарили, я и не заметила, как вам еe дала! Случайно, понимаете?! Вот, возьмите нормальную!

И даже слeзы у неe на глазах.

Нехорошо Васе стало. Совестно.

— Извините, — говорит.

А шофeр из машины орeт на женщину, что ему надоело, что у неe мелочи сроду нет.

— У меня ещe сотня, — сказала женщина, — да вы мне не поверите.

— Почему же! — сказал Вася, гордясь тем, что, как человек работящий и социально адаптированный, имеет в кармане достаточную сумму. Ну, разменял ей сотню, присовокупив еe к той, что взамен поддельной получил, — и проводил уезжавшую женщину невыразимым взором.

Нетрудно догадаться: обе купюры оказались поддельными, только на этот раз типографским способом сделанными.

Тут уж Вася без меры огорчился. Не спит, не ест, караулит подлую красотку.

И укараулил.

Из-за телефонной будки вынырнул, когда она подкатила и вышла, ища очередного лоха, подбежал, схватил за руку и сказал (довольно вежливо):

— Гоните назад деньги, мадам, не то хуже будет.

Шофeр вышел было из машины, но Вася, человек плечистый, так посмотрел на него, что у шофeра лицо стало какое-то отчуждeнное.

А прелестная дама вдруг раскрывает свою сумочку, суeт Васе кучу денег и шепчет, задыхаясь в слезах:

— Возьмите, возьмите всe, мне так и так не жить!

Вася попросил еe успокоиться. Отвeл к телефонной будке.

Женщина рассказала ему, что она задолжала некоему бандиту крупную сумму и еe, выпускницу университета и мать-одиночку, заставляют таким вот образом отрабатывать долг. Осталось всего, в пересчeте на доллары, полторы тысячи, но она уже не может. Пусть еe убьют, пусть еe сына отдадут в бандитский приют, она не может уже обманывать людей! И она не успеет, вот что главное. Отдать надо завтра, а она может, если честно, только через неделю.

А у Васи, надо сказать, было дома именно полторы тысячи, скопленные страстным трудом на покупку горных лыж, потому что был он горнолыжник-любитель, и он вдруг подумал, что это — число судьбы!

Он сказал:

— Я вам верю, но где гарантия, что вы не обманываете?

— Никакой гарантии, кроме моего честного слова и номера моего телефона, — сказала она. И тут же чиркнула на бумажечке свой номер и дала ему.

Не устоял Вася. Сбегал домой, принeс ей полторы тысячи и попросил разрешения позвонить завтра.

Она разрешила.

Завтрашнего дня Вася еле дождался.

Позвонил.

— Больница! — ответил старушечий голос.

— Какая? — спросил Вася.

— Психиатрическая! — захохотала старуха с жизнерадостностью совсем не старушечьей.

Месяц сходил с ума Вася: спал урывками, ходил по улицам. Сердце горело.

Женщина обнаружилась сама. Неслышно подошла сзади, тронула за плечо.

Вася обернулся. Оскалился злой непримиримой улыбкой.

— Перестань, дурачок! — упредила прелестная дама его неначавшуюся речь. — Я тебе добра хочу. Не ищи меня, не надейся деньги вернуть. Кинула я тебя. Обманула. Может, ударить меня хочешь? Я одна, без охраны.

Не ударил еe Вася. Но такие ей слова сказал, каких, ему казалось, он и не знал никогда — невесть откуда сами выявились и ледяным водопадом окатили склонeнную русую красивую голову женщины.

— Чего тебе ещe? — спросил напоследок. — Квартиру мою, что ль? Бери! Или вообще мою жизнь? Бери!

— В каком смысле? — удивилась женщина.

— В таком, что я тебя, негодяйку, люблю, — стесняясь, сказал Василий.