Российские оригиналы - [20]

Поневоле вспомнишь одно из любимых eрнических выражений Ильи Фeдоровича Глюкина (см. очерк «ирник»): «Есть только один настоящий русский интеллигент — Иисус Христос».

Что ж получается?

Получается, что невозможно погибнуть российскому интеллигенту — ибо не может погибнуть тот, кто не существовал?

Но нет! С этим нельзя согласиться в силу того, во-первых, что не хочется с этим соглашаться, и в силу того, во-вторых, что это — неправда.

Истина, очевидно, в том, что Настоящий Российский Интеллигент — образ собирательный. В который уже раз приходится вспомнить гениально подмеченную Гоголем ситуацию, в которой оказалась Агафья Тихоновна из его «Женитьбы»: если б нос от того, уши от другого, осанку от третьего — вот и идеальный жених! Образованность от одного, бескорыстие от другого, духовную жизнь от третьего — вот и получится идеальный Интеллигент.

И вот он-то, существующий в каждом из нас и являющий себя иногда в редких человеческих конкретных примерах наперекор всем моим рассуждениям (просто не хотелось всуе упоминать этих людей), он-то, не дающий нам согласиться до сих пор, что мы такое же обезличенное потребительское быдло, какими стали многие собратья наши по разуму в цивилизованных странах, да и у нас дома, он-то, полагаю я, никуда не денется, не исчезнет, рано заупокойные молитвы читать.

Или я не прав?

Тогда, по выражению одной знакомой моей, — извините за эмоцию…

Й. ЙОГ

Их много.

Но это не те, кто занимается йогой. Те, скорее, чудаки, а не оригиналы. Они не сообразили, что йога не физкультура тела и ума, а образ жизни.

Слово йог, перекочевав из Индии, оглушилось и наполнилось близким для нас тюркским смыслом.

Йок — нет.

От йоги осталось только стояние на голове.

С виду российский йог ничем не выделяется среди других людей.

До поры до времени.

Йог неуязвим.

Он тоже ходил на демонстрации под красными знамeнами, но — на голове.

Идеологи видели: что-то не так, но не могли понять — что.

Они привыкли сами ставить всe с ног на голову, а тут — добровольно.

Значит — лояльность?

Или всe-таки издeвка?

Издeвка! — произносил кто-то, к йогу приближались — а он уже на ногах.

— Перестаньте стоять на голове! — приказывал идеолог, не в силах изменить приготовленную (и завизированную начальством!) фразу.

— А я и не стою!

— Но ведь стояли же?

— Когда?

Идеолог, терпеть не могущий конкретики, хватался за бледное своe сердце и отходил.

Быт и любовь для йога — не проблема.

— Я ухожу от тебя! — говорит йогу жена.

— Не слышу, — отвечает йог, стоя на голове.

— Я ухожу, урод! — кричит жена.

— Не слышу! — кричит йог.

— Ты сдохнешь без меня! — кричит жена и остаeтся.

— Ты что-то сказала? — спрашивает йог, стоя перед ней, — головой вверх.

Или он сам приходит к женщине и говорит:

— Я люблю тебя, — вставая, естественно, на голову.

Женщина любит, когда ради неe стоят на голове.

Она соглашается принять любовь йога.

Когда же опомнится — уже поздно, от йога невозможно отвязаться. Он встаeт перед вами вниз головой и покачивается. У кого поднимется рука толкнуть?

На что уж милиция, и та бывает в недоумении. Только что шатался пьяный человек, бери его тeпленького, глядь: а он на голове — и стоит крепко, как телеграфный столб. Не шелохнeтся. С одной стороны, не привыкать милиции стучать по голове — даже и ногами, но тогда, когда она в нормальном месте. Или хотя бы в горизонтальном положении. А когда вот так, ноздрями вверх рядом с пыльными сапогами… Как-то даже неловко…

Идут годы — проходят годы.

Идут времена — проходят времена.

Наступают новые.

Увлeкся йог, зарвался, азарт почуял, денежек захотел.

Не соблюл.

Схватить его! судить его! растерзать его!

Вламываются толпой в офис, а он — на голове.

— Бог мой, как он сам переживает!

— Это он лечится. У него страшно плохое здоровье.

— Просто он — человек будущего века. Нам его не понять.

— Юродивый, он, братцы. А юродивых на Руси никогда не трогали.

Все тихо расходятся.

Йог встаeт на ноги, собирает манатки и улепeтывает.

За бугор.

Это — йог-предатель.

Настоящие остались среди нас.

— Извини, — говорю я йогу. — Дурацкое положение. Через неделю жду деньги, а сейчас… В общем… Взаймы хоть сколько-нибудь… На неделю…

— Взаймы? Сейчас посмотрим.

И он встаeт на голову, одновременно шаря в карманах. Стоять на голове без поддержки рук и трудно, и опасно.

— Да ладно, ладно, — говорю я, — в другой раз как-нибудь.

— Как хочешь, — пожимает плечами йог, оставаясь на всякий случай на голове.

— Извини, — говорю я другому йогу в другое время. — Я бы никогда не напомнил, но сейчас… В общем, ты полгода назад брал на месяц… Ну, ты сам помнишь…

— Господи! — хлопает себя йог по лбу, одновременно переворачиваясь. Как же я забыл! Вот стыдоба! — И начинает шарить по карманам. Стоять на голове без поддержки рук и трудно, и опасно.

— Да ладно, ладно, — говорю я, — в другой раз как-нибудь.

— Как хочешь, — пожимает плечами йог, оставаясь на всякий случай на голове.

Йог-женщина (а таких тоже много) никогда не встаeт на голову — но всегда готова это сделать. Брюки она не носит, она не сторонница унисекса вообще. Она слишком женщина. Ты знаешь, что ей приятно напоминание об этом, — с этого и начинаешь.