Римская Империя в III веке нашей эры. Проблемы социально-политической истории - [29]
В правление Гордиана III позиции сената и сенаторов в управлении империей ослабли. Казалось бы, молодой император (к власти он пришел в 13-летнем возрасте[337]) должен был испытывать чувство благодарности по отношению к поддержавшему его деда и дядю сенату. О том, что Гордиан III действительно не забыл о событиях 238 г. н. э. в Африке, свидетельствует наказание, которому он подверг III Августов легион. Но вместе с тем и соправителем Пупиена и Бальбина, и единоличным главой государства он стал вопреки воле сената. К тому же юный император просто не был в состоянии проводить самостоятельную политику и полностью оказался под влиянием своего окружения. На основе анализа политической карьеры известных нам членов комитета 20-ти К.-П. Йоне пришел к заключению, что к 241 г. н. э. фактическим правителем империи являлся префект претория и тесть Гордиана III Тимеситей, руководивший действиями императора и отстранивший членов комитета 20-ти от важных гражданских и военных постов[338].
После смерти своего тестя в 243 г. н. э. (CIL. XIII, 1807 = ILS. 1330) Гордиан III попал под влияние нового префекта претория Филиппа, который в 244 г. н. э. и сменил его на императорском престоле.
Филипп Араб — третий, после Макрина и Максимина Фракийца, римский император, не принадлежавший на момент занятия престола к сословию сенаторов. Но в отличие от Максимина он сразу после провозглашения его императором солдатами на восточной границе империи заключил мир с персами, поспешил в Рим и постарался установить хорошие отношения с сенатом. Видимо, он считал важным для себя иметь поддержку со стороны сената. Возможно, с целью укрепления своих позиций во главе империи он провел и празднование тысячелетнего юбилея города Рима. Однако при нем уже шла борьба за возведение на престол своего полководца между провинциальными группировками римской армии. Если попытки узурпации императорской власти Пакацианом на дунайской границе[339] и Иотапианом на Востоке[340] закончились безуспешно, то провозглашенный подчиненными ему войсками в Паннонии Деций оказался более удачливым. Характерно, что как только Деций в 249 г. н. э. выступил против Филиппа Араба, сенат объявил его врагом государства, но еще в том же году после победы Деция над Филиппом сенат признал его законным правителем империи[341].
Вероятно, в правление Деция (249–251 гг. н. э.) сенату со стороны императора внешне оказывалось уважение. Деций принял имя пользовавшегося хорошей памятью у сенаторов императора Траяна. В связи с напряженной обстановкой на границах империи Децию было не до преобразований в политическом устройстве государства. Вопрос стоял о самом существовании Римской империи. Поэтому он и не пытался как-то изменить роль старых политических институтов. Сенат же расценивал это как расположенность к нему императора и, когда Деций и его сын погибли в битве с варварами, объявил оставшегося в живых сына императора — Гостилиана Августом, хотя армия уже провозгласила императором Требониана Галла. В связи с этим Галлу пришлось усыновить Гостилиана (Aur. Viet. De Caes. 30; Epit. 30).
В короткое правление Требониана Галла (251–253 гг. и. э.) и еще более короткое — Эмилия Эмилиана (253 г. и. э.) сенат не проявлял особой политической активности. Императоров возводили на престол находившиеся под их командованием войска, а сенат послушно санкционировал выбор армии.
Солдатами же был провозглашен и император Валериан (253–260 гг. н. э.), но сенат по собственной инициативе объявил Цезарем находившегося в Риме его сына Галлиена (Aur. Viet. De Caes. 32; Eutrop. IX, 7; Oros. VII. 22, 1), а немного позже признал его соправителем Валериана с титулом Августа (ILS. 531). В 258 г. н. э.[342], когда Валериан находился на Востоке, а Галлиен — на Рейне, алеманны и маркоманны вторглись в Италию, дошли до Равенны и угрожали самому Риму. Тогда сенат мобилизовал жителей Рима на борьбу с варварами, и последние повернули назад (Zos. I, 37).
В период совместного правления Валериана и Галлиена императорами не проводились какие-либо преобразования, которые сказались бы на роли сената в государстве. Но для того чтобы обезопасить себя от попыток узурпации императорской власти со стороны крупных военачальников, Валериан и Галлиен решили внести некоторые изменения в организацию высшего командования войсками. Не отказавшись от системы дукатов, они стремились назначать командующими важнейших провинциальных армейских группировок представителей правящей императорской семьи
