Римская Империя в III веке нашей эры. Проблемы социально-политической истории - [27]

. Однако, видимо, следует признать уместным предостережение Б. Блекманна от чрезмерного упрощения характера взаимоотношений между Максимином и сенатом[325]. Хотя новый император лично и не предстал перед римским сенатом, он послал ему сообщение о провозглашении его императором солдатами; и сенат, пусть и без особого энтузиазма, официально признал его законным правителем империи и возложил на него обычные почести и титулы римских императоров, что нашло отражение и в дошедших до нас надписях (CIL. VI, 2001; 2009). В 236 г. н. э.[326] Максимин объявил Цезарем своего сына, и он тоже был признан сенатом как глава молодежи (princess iuventutis) и кооптирован в коллегию жрецов (CIL. VI, 1009). По всей видимости, в столицу империи Максимин не спешил в силу двух обстоятельств. Во-первых, как отмечает автор его жизнеописания, «… став императором, Максимин сразу начал вести все войны… желая сохранить составившееся о нем мнение» (SHA. Maxim, duo. X). Ведь солдаты убили Александра Севера потому, что он не вел решительной войны против германцев, и надеялись, что опытный полководец Максимин будет править иначе. Во-вторых, сам Максимин понимал, что сенат встретит его в Риме без ликования, так как «… относится нему с большим презрением» (SHA. Maxim, duo. XII). Поэтому он, вероятно, хотел успехами в войне с германцами оправдать надежды солдат и, прибыв в столицу как победитель в большой войне, добиться более радушной встречи со стороны сената и жителей Рима.

Но война с германцами приняла затяжной характер. Расходы на ведение боевых действий и содержание армии заставили Максимина прибегнуть к непопулярным мерам. По сообщению Геродиана (VII, 3), «… под предлогом непрерывных расходов на оплату воинов Максимин разорил многих богатых людей, использовал на это государственные деньги, собиравшиеся для благодеяний и раздач, посвящения в храмы, статуи богов». Конечно, это вызывало недовольство не только сенаторов, но и всего гражданского населения империи.

Поскольку Максимин за все время своего правления ни разу не прибыл в Рим, он не привлекал сенат к решению текущих вопросов по управлению государством. На фоне предшествующего правления Александра Севера роль сената в политической жизни империи заметно уменьшилась. С другой стороны, Максимин стремился сохранить верность ему армии и заботился о нуждах солдат. В течение трех лет армия оставалась лояльной по отношению к императору, и сенат не предпринимал никаких действий против Фракийца.

Свержение Максимина Фракийца с престола явилось логическим завершением событий, начавшихся в провинции Африке. В начале 238 г. н. э.[327] против Максимина выступили, по Геродиану (VII, 4), «некие молодые люди» города Тиздра, когда «… наместник Ливии… попытался немедленно взыскать деньги и лишить их отцовского и родового имущества». Это выступление привело к тому, что восставшие объявили императором наместника провинции Африки М. Антония Гордиана, который затем сделал соправителем своего сына (Гордианы I и II).

Внезапно оказавшись противником Максимина Фракийца, Гордиан I решил заручиться поддержкой римского сената. Он «… разослал многочисленные послания тем, которые слыли первыми лицами в Риме, составил официальные послания римскому народу и сенату» (Herodian. VII, 6). Собранный консулом для обсуждения событий в Африке сенат принял решение признать Гордианов императорами, а Максимина объявил врагом государства (Herodian. VII, 7; SHA. Maxim, duo. XIV–XVI; Zos. I. 14, 1). По мнению M. Кэри[328], сенаторы решились выступить против Максимина, потому что при Александре Севере они познали вкус власти и осознали важность сената в системе государственных органов империи. Ф. Кольб считает, что сенат поддержал выступление в Африке, так как многие сенаторы имели в африканских провинциях земельные владения[329]. Понимая, что отвергнутый император не оставит без внимания действия сената, участники сенатского заседания решили для подготовки войны с Максимином создать специальный комитет из 20 консуляров (Zos. I. 14,2). Официальное название этого комитета (XX viri ex s(enatus) c(onsulto) r. p. curandae) сохранилось в надписи, поставленной в честь одного из членов комитета — Л. Цезония Луцилла (CIL. XIV, 3902 = ILS. 1186)[330]. К. Дитц предполагает, что большинство членов этого комитета составляли сенаторы-италики. Они могли иметь тесные контакты с населением Италии, которое нужно было мобилизовать на войну с Максимином[331]. Ко всем наместникам провинций сенат отправил посольства из сенаторов и видных всадников с просьбой «… помочь их общей родине и сенату» (Herodian. VII, 7).

Правление Гордианов оказалось непродолжительным[332]. Оба они погибли вследствие того, что против них во главе III Августова легиона выступил смещенный Гордианом I со своего поста наместник Нумидии Капеллиан (SHA. Maxim, duo. XIX). Когда весть о гибели Гордианов пришла в Рим, сенат избрал императорами членов комитета 20-ти Бальбина и Пупиена (Herodian. VII, И); SHA. Gord. Tres. XXII; Aur. Viet. De Caes. 26). Подобно республиканским консулам они получили одинаковые полномочия и титулы, и даже впервые в римской истории оба стали верховными понтификами (CIL. VIII, 10365 = ILS. 496). Однако это решение сената вызвало возмущение жителей города Рима, по требованию которых сенаторы предоставили внуку Гордиана I (в посвященной ему надписи он назван «