Римская Империя в III веке нашей эры. Проблемы социально-политической истории - [31]
У солдат Аврелиан имел большой авторитет, но был строг к ним, требовал высокой дисциплины (в связи с этим Евтропий называет его disciplinae militaris corrector (IX, 14)). Император стремился быть независимым от армии. Об этом свидетельствует сообщение анонимного продолжателя Диона Кассия, согласно которому во время солдатского мятежа Аврелиан заявил воинам, что не они, а бог дал ему власть, а потому бог и определяет, сколь долго он будет находиться у власти («Deum, qui dator sit purpurae…, etiam annos regni defmire» (Dio. Cont. 10, 6 // FHG. IV. — P. 197)).
К концу своего правления Аврелиан не только восстановил территориальное единство Римской империи, но и добился внутреннего единства римской армии. Можно считать, что к 275 г. н. э. в империи прекратилась борьба за господство между провинциальными военными группировками. После возвращения территории Галльской империи под власть Рима войска Запада были ослаблены и деморализованы и не могли претендовать на право возводить на императорский престол своего ставленника. На Востоке еще со времен Галлиена фактически не было римских войск, их заменили здесь войска правителей Пальмиры[352]. После победы над пальмирцами Аврелиан по существу вновь создал римскую армию в восточной части империи. В связи с этим в монетах, выпущенных в 274–275 гг. н. э. в Кизике, он назван «восстановителем войска» (RESTITUTOR EXERCITI)[353]. Эта армия была образована в результате размещения в восточных провинциях подразделений конницы и набранных из иллирийцев двух новых легионов[354]. Следовательно, восточная армейская группировка представляла собой «филиал» придунайской армии, ставленник которой Аврелиан мог не опасаться, что на Востоке появится претендент на императорский престол, пользующийся поддержкой местных войск.
Хотя позиции императора в таких условиях были достаточно прочными, Аврелиан, тем не менее, понимал временность данной ситуации и не хотел основывать свою власть только на поддержке армии. Он принимает меры для обоснования божественности происхождения императорской власти. К их числу относят строительство храма Солнца в Риме и учреждение коллегии жрецов для отправления культа Непобедимого Солнца[355]. На монетах Аврелиа на его соправителем выступает Геркулес, сам Аврелиан носит на голове диадему, символизирующую божественный характер его власти, в легендах монет он называется богом и господином от рождения (DEUS ЕТ DOMINUS NATUS)[356].
Сразу после победы над Пальмирой Аврелиан не стал отвоевывать у персов Месопотамию, поскольку вторжение карпов в Нижнюю Мезию и необходимость ликвидации Галльской империи требовали его срочного возвращения на Запад[357]. Но в 275 г. н. э. он решил начать войну с персами и вернуть Месопотамию под власть римлян. В Персии в это время происходила частая смена правителей[358], и можно было надеяться, что война с персами не будет трудной.
Собрав в Иллирике «скорее большое, чем огромное войско» (SHA. ν. Aurel. XXXV), Аврелиан двинулся на Восток, но в пути, в местечке Кенофрурии, находившемся между Гераклеей и Византием (SHA. ν. Aurel. XXXV; Eutrop. IX, 15; Lact. De mort. pers. 6; Zos. I. 62, 1), был убит[359].
E. M. Штаерман связывала гибель Аврелиана с углублением социальных противоречий в римской армии. По ее мнению, этот император, выдавая командному составу армии большое жалование деньгами, натурой и обширными землями, способствовал сближению армейских офицеров с провинциальными земельными магнатами. Рядовые же солдаты были против уступок сенаторскому сословию, и Аврелиан пал жертвой их оппозиции[360].
Однако свидетельства нарративных источников показывают, что убийство императора — прямое следствие его чрезмерной строгости. Организатором убийства стал письмоводитель Аврелиана по секретным бумагам императорский вольноотпущенник Мнестей (Mnesteus)[361]. Он совершил какой-то служебный проступок и боялся строгого наказания императора. Тогда, умело подделав почерк Аврелиана, он составил список воинов, которых император якобы намеревался казнить, и для убедительности включил в него и свое имя. Показав список намечавшимся жертвам, он добился того, что ценой жизни императора избежал наказания (SHA. ν. Aurel. XXXV–XXXVI; Aur. Viet. De Caes. 35; Epit. 35; Eutrop. IX, 15; Zos. I. 62, 1).
После смерти Аврелиана встал вопрос о новом правителе империи. Поскольку убитый император имел только одну дочь (SHA. v. Aurel. XLII), о прямом наследовании императорской власти речи быть не могло. И тут выяснилось, что в рядах армии, собранной для войны с персами, нет достойного претендента на императорский престол. Солдаты не провозгласили императором кого-либо из своих военачальников, как этого можно было ожидать, а решили обратиться к сенату с просьбой избрать правителя из числа сенаторов (SHA. v. Aurel. XL; v. Tac. II; Aur. Viet. De Caes. 35).
