Рики Макарони и Клуб единства - [2]

В дверь постучали.

— Рики, можно? – услышал он голос папы.

Рики медленно, будто устал, перевел взгляд от окна в комнату.

— Заходи! – пригласил он.

Диего Макарони небрежно закрыл за собой дверь. Это был высокий мужчина с мягкой улыбкой и энергичным взглядом. Рики считал его примером для подражания. Его магия была посильнее колдовской – он творил миры кисточкой.

Отец присел на столик напротив Рики.

— Мне кажется, нет, ты определенно расстроен из‑за подарка Гарри, — напрямую сказал он. – Что не так?

Рики поглядел ему прямо в глаза.

— Помнишь, папа, я хотел учиться в обычной школе?

— Значит, дело вовсе не в метле, — догадался Диего Макарони.

— Нет, как раз в ней! Понимаешь, я смирился, что в школе я – колдун. Я учился магии, и мне нравилось. Но я надеялся, дома будет как прежде. Я не хочу, чтоб магия достала меня и здесь, заполнила всю мою жизнь.

— Но ты же привез сундук с учебниками и школьной формой, — напомнил отец.

— Это другое. Поставил – и забыл. А метлу мне подсунули уже здесь. Я не хочу быть колдуном здесь, понимаешь?

— Рики, где бы ты ни был и чем бы не занимался, ты всегда остаешься колдуном, — внезапно посерьезнев, молвил Диего Макарони.

После этих слов повисло молчание. Рики не ожидал такого, и ему стало неприятно. Он надеялся, что папа отвлечет его, вместо того, чтоб поворачиваться к этому.

— Скажи, что мешает тебе принять колдовство? – нарушил молчание отец.

— Если и здесь? Мы так хорошо жили. Я не хочу, чтоб вы вовлекались в это.

— Иными словами, ты боишься потерять доверительные отношения с нами. Считаешь, раз ты – маг, это отдалит нас друг от друга. И, соответственно, ты перестанешь понимать нас, если станешь частью другого мира?

— Да, — услышать такую точную формулировку было для Рики большим облегчением.

— Послушай, — Диего наклонился к сыну, провел рукой по аккуратным черным волосам. – Да, вначале мы надеялись, что ты бросишь эту школу. Все родители хотят, чтоб дети выбрали их мир. Но мы поняли, ты должен идти своей дорогой. И от этого ты не перестанешь быть нашим сыном. Никогда.

— Я знаю, — уныло произнес Рики.

— Знаешь, но тем не менее отказываешься принять свою сущность. А это очень важно – смотреть в лицо фактам. Ты – волшебник, Рики, и остаешься им в школе, в дороге и дома. Это не значит, что твои возможности этим ограничены, наоборот, тебе позволено подойти с разных сторон. И помни, твоя принадлежность к колдовскому миру родилась вместе с тобой, и с этим ничего не поделаешь.

— Придется смириться, — проворчал Рики.

— О нет, не надо! – резко возразил Диего Макарони. — От такого смирения за версту несет упоением бессмысленным страданием. Это совершенно не свойственно тебе. Дело ведь не в колдовстве, а в твоем предубеждении и твоих опасениях. Не помню, кому принадлежит это мудрое изречение: «Если ты не можешь изменить обстоятельства, измени свое отношение к ним, и тогда ты будешь свободен от них». Оцени свои способности, Рики, раз они есть, ты имеешь полное право гордиться ими и пользоваться. Радуйся тому, что кровь в твоих жилах позволяет тебе колдовать.

— Это будет непросто, — уже более оптимистично сказал Рики.

— Согласен, это потребует силы воли. Но воля поддается тренировке. Конечно, сразу так воспринять колдовство не удастся, это слишком важно для тебя. В качестве упражнения, попробуй силой воли решить более простой вопрос. Начни‑ка вот с чего: попытайся подружиться с человеком, который тебе не нравится. Начни понимать его, сочувствовать, если выпадет возможность – и помогать. И ты скоро почувствуешь, что стал относиться к нему совершенно иначе. В качестве такового предлагаю тебе, — отец улыбнулся одними глазами, — хотя бы Гарри.

Рики, внимающий каждому слову, нахмурился и на секунду отвернулся.

— Ты ведь его терпеть не можешь, — уже в открытую усмехнулся Диего Макарони. – Представь, что он тебе симпатичен, тем более, он так для тебя старается.

Рики этого не хотелось. Он вообще понять не мог, в чем можно посочувствовать зануде Поттеру – утопающему в почете и восхищении герою волшебного мира. Но папа говорил так правильно, и потом, Рики соглашался, что ему нужно это упражнение, ведь принять себя гораздо сложнее. Он же не мог больше разрываться, хотелось ясности.

— Хорошо, — улыбнулся Рики, — я попробую.

Перед сном он решился распаковать метлу. Было очень легко держать ее в руках. Она была совершенно новой – ни одного отпечатка или иного следа хватания на блестящей рукояти, очень ровные прутья. Называлась она «Молнией». Решив, что завтра же придумает, как начать тренировку воли, Рики улегся спать….

В жизни он никогда не видел такого неба – сверкающие золотые точки звезд на фоне абсолютной черноты. Однако ощущение было хорошо знакомо: он несколько раз летал на метле. Он плавно скользил только вперед и через какое‑то время понял, что ни секунды не был один. Навстречу постоянно двигались, поодиночке, группами и потоками, бесплотные тени. И они разговаривали с ним, обращались с неизменным почтением и мольбой, и при этом все они словно были недовольны им, обвиняли в чем‑то. Статная изможденная женщина с грязными волосами, коротышка, трясущийся от страха… А он что‑то отвечал им, всем, оставаясь безмятежно спокойным. Потом поймал себя на том, что его губы сомкнуты и неподвижны; он слышал и отвечал только мысленно. Рики не знал, о чем говорит с призраками, и в тот момент, когда понял это, на его плечо легла чья‑то рука. Он повернулся: рядом с ним на метле, точно такой же «Молнии», летел Гарри Поттер. После его появления тени не исчезли, но перестали обращаться к Рики. Робко отводя взгляды, они бесшумно скользили мимо. Рики и Гарри продолжали путешествие в полном молчании, отсутствие мыслей и растворенность в ночном небе давали странную, легкую, настоящую свободу. Полный покой был приятен, но в какой‑то момент надоел Рики.