Глава 1. Отсроченная справедливость
На Бирючиновую аллею прокралось утро. Серое, холодное, оно с трудом вбирало в себя редкие солнечные лучи. Асфальт был мокрым от ночного дождя, в холодном воздухе витала сырость.
В этот ранний час ничто не нарушало тишину. И если бы кому-нибудь из обитателей Бирючиновой аллеи вздумалось высунуть нос на улицу, он не обнаружил бы снаружи ни одного живого существа. Ничего подозрительного. И мало кто заметил бы в окне дома номер четыре физиономию юноши в круглых очках.
Гарри Поттеру не спалось. Проснувшись некоторое время назад, он так и не сумел отделаться от навязчивых мыслей и, провалявшись некоторое время в постели, все же неохотно сунул ноги в холодные тапки. Он перебрался поближе к окну и теперь уже не мог бы сказать, как долго сидит вот так и высматривает, не летит ли сова.
Внезапно на улице резко потемнело. Гарри вскочил, вглядываясь в темноту, но тут же вновь повалился на стул: до него дошло, что просто погасли фонари.
За последнюю неделю его бдительность обострилась. Он прекрасно понимал, что иначе и быть не может, ведь с того далекого дня, когда Гарри Поттер узнал, что он — колдун, он оставил позади большой и нелегкий путь. Приключения и опасности прошедших школьных лет постепенно складывались в узор магической войны, который неизбежно следовало доплести до конца, и давно не подлежало сомнению, что именно ему, Гарри, предстоит это сделать. Так что Гарри в полной мере осознавал и свою роль, и свою ответственность перед колдовским миром и перед миром в целом. И свою избранность ему было не с кем разделить и уж тем более не на кого сбросить. Парня не останавливали ни опасности, ни неизбежные жертвы, на которые предстояло пойти; даже «Хогвартс», ставший ему настоящим домом, предстояло оставить. Гарри уже решил, что на свете существуют вещи более важные, чем выпускные экзамены и диплом волшебника.
Взгляд его упал на письменный стол, где лежала стопка газет, сложенная с несвойственной ему аккуратностью. Последнее дерзкое убийство в стенах «Хогвартса» не сходило с заголовков. Портрет преступника с надписью «разыскивается» фигурировал на первых страницах до сих пор, хотя изображенный субъект был отлично знаком всем ученикам «Хогвартса» последних шестнадцати лет и их родителям, к тому же прошло уже две недели.
Гарри стиснул зубы и отвернулся; но даже так крючконосое лицо, цепкий прокурорский взгляд и сальные патлы видел как воочию. Так вышло, что по этому делу Гарри проходил единственным свидетелем. Точнее, единственным, кто дал показания, хотя теперь… да, ситуация могла измениться.
За голову профессора зельеварения Северуса Снейпа была назначена награда в тысячу галеонов, за любую информацию о нем — двести галеонов. Гарри же отдал бы все содержимое отцовского сейфа за право самолично Снейпа прикончить. «Дамблдор, почему Вы так доверяли ему?» — вопрошал он. Нет, Гарри вовсе не ставил под сомнение мудрость своего наставника; но то, что Альбус Дамблдор умер по вине человека, которого незаслуженно наделил своим доверием, которому сохранил свободу и дал работу, усугубляло гнев парня и боль утраты. Тяжелее всего было то, что Дамблдор оставил Гарри именно теперь, когда, казалось, был нужен ему как никогда. И опять же не потому, что без его подсказок ученик остался беспомощным. Будучи с детства сиротой, Гарри умел сам справляться со своими трудностями, но каждая новая потеря настолько опустошала его, что заставляла сомневаться, есть ли смысл верить в собственные силы и знания, если такое происходит в жизни, а он ничего не сможет исправить.
Однако покойный директор был не единственным остающимся у Гарри близким человеком, его смерть определенно показала это. И Гарри, пожалуй, уступил бы свое право расквитаться с Северусом Снейпом за то, чтоб оградить от преследующих его опасностей Гермиону, Рона и всю семью Уизли.
Увы, пожалуй, не всю. За последнее время ему пришлось несколько раз встретиться с Перси, и для себя Гарри сделал вывод, что бывший гриффиндорский староста переменился в еще более худшую сторону, чем до сих пор. Перси отлично научился прикидываться, что для него нет на свете никаких знакомых, вообще ничего, кроме служебных обязанностей и распоряжений. Пожалуй, Гарри не прочь был бы взглянуть, чувствовал бы Перси себя так же комфортно в сражении с палочкой, как в кресле с пером, и только то, что за господина бюрократа переживает миссис Уизли, удержало юного героя от того, чтоб подойти к нему и прямо так и сказать. Впрочем, мыслями Гарри владели проблемы куда более серьезные, чем позор семьи Уизли в лице Перси.
Вот и эту ночь гриффиндорец провел беспокойно. У Гарри имелась особая причина для того, чтобы ни свет ни заря соскочить с постели. Он, собственно, и раньше поднялся бы, если бы почту приносили ночью. Все дело было в том, что накануне вечером ужин в очередной раз был прерван появлением совы. Юноша получил аккуратный конверт с пометкой «Министерство магии».
Письма оттуда приходили к нему и раньше, но ни одно по прочтении не вызывало радостного волнения. Тон послания был безупречно вежлив, а суть выражалась в том, что его снова вызывали в колдовской суд — Уизенгамот. С той только разницей, что судить собирались не его.
