— Прохор, Прохор, подь скорее сюды, глянь, чего я нашёл.
— Никола, это ж человек, а на него потребно говорить ни чего я нашёл, а кого я нашёл. Сколько можно. Ты уже давненько в городской страже служишь, пора бы и поотвыкнуть от своих деревенских привычек. Хотя, — после недолгой паузы, произнёс Прохор, — это больше похоже на «чего», чем на кого.
Этот странный разговор доносился до Алексея, откуда-то издалека. Он никак не мог раскрыть глаза и соответственно понять спит он ещё или уже проснулся, и относится ли этот странный разговор к нему непосредственно, или это продолжение какого-то странного сна.
— А ну-ка, Никола, ткни его в бок, только легонько, кабы не заколол, может живой ещё.
За этими словами последовал укол в бок чем-то острым и тяжёлым. Алексей начал понимать, что это уже не сон напрягся и постарался открыть глаза. Открыв, их он понял, почему было так неудобно лежать. Вместо мягкой, привычной подушки голова покоилась на каком-то булыжнике, а сам этот булыжник был вывернут из мостовой, на коей Алексей в данный момент и лежал. Голова страшно болела, что невозможно было даже ей пошевелить, а уж о том, чтобы подумать и проанализировать ситуацию, не было и речи.
Тем более, что ситуация была совсем непонятная. Открыв глаза, Алексей кроме мостовой увидел две пары сапог, причём сапог довольно странных. Сапоги были явно мужскими, но отнести их к каким либо известным ему маркам он не смог, и принадлежали они, скорее всего тем голосам, которые он только что слышал.
— Ой, Прохор, гляди, глаза открыл, точно живой. Вот незадача-то, теперь придётся в участок тащить.
— Погоди, Никола, может сам пойдёт. Тута его точно оставлять не можно. Уж больно вид у него странный, да и по голове ему прилично приложили, вроде, как и тем самым булыжником, на котором он почивать изволит.
— Давай, Прохор тогда поднять попробуем, может сам пойдёт?
Парочка потеребила ещё раз Алексея, тот же в свою очередь решил не показывать признаков жизни. «Надо, — подумал он, — пусть несут, а я тем временем огляжусь по сторонам да попытаюсь вспомнить, что такое со мной произошло».
Дослужившись, к своим тридцати семи годам до звания полковника, пройдя все мыслимые и немыслимые горячие точки, офицер спецназа ГРУ Алексей Павлович Мещеряков, ушёл на пенсию. Благо выслуги в льготном исчислении было больше чем лет от роду, и решил переехать в родной Киев. Здесь ему предложили должность начальника безопасности одного из крупных коммерческих банков, на что он немного подумав, дал согласие, тем более что банк купил квартиру и предложил довольно приличную зарплату, превышающую в несколько раз его годовую пенсию.
Постоянные переезды, командировки, так и не дали ему обзавестись семьёй. Как только намечались более или менее серьёзные отношения его обязательно отсылали в командировку, из которой он непременно попадал в госпиталь то с лёгкой контузией, то с пулевым отверстием, что напрочь, отбивало у противоположного пола желание связывать с ним свою судьбу и становиться потенциальной вдовой. Так и дожил он холостяком до своих тридцати семи. Сейчас же, проработав уже год в банке, Алексей серьёзно подумывал обзавестись семьёй. Человек он был ещё не старый, да и внешний вид имел вполне презентабельный. Коротко подстриженные тёмные волосы с лёгкой сединой на висках, сто восемьдесят сантиметров роста, поджарый, с хорошо развитым телом, привыкшим к длительным физическим нагрузкам. Алексей не давал себе расслабляться и на пенсии, три раза в неделю, регулярное посещение спортзала, давало возможность поддерживать себя в хорошей форме. Да и девушку встретил, как ему казалось, вполне достойную. Коренная киевлянка, Аня была скромная, и совсем не похожая на современную молодёжь. Она работала в том же банке, что и Алексей. Они познакомились на какой-то корпоративной вечеринке, и Алексей сразу понял, что это имена та девушка, которую он искал всю жизнь. С ней было как-то покойно и надёжно.
— Тяжёлый, дьявол его забери, — сквозь головную боль и пелену услышал Алексей голос одного из парочки. — Давай, Прохор помогай, дотянем его вон до той повозки и на ней в участок отвезём, чай хозяин не откажет.
— Ты, Никола его для начала переверни, да обыщи, а я пока пойду, подгоню мужика с повозкой сюда.
— Чего его обыскивать-то, вишь совсем не шевелится.
— Обыскивай, тебе говорят, — прикрикнул Прохор. — Мало ли чего, может, притворяется.
Алексей услышал удаляющиеся шаги одного стража, второй же бесцеремонно перевернул его на спину, от чего голова скатилась с булыжника и сильно ударилась о мостовую. Сильная боль в районе затылка пронзила и без того раскалывающуюся на мелкие кусочки голову. Видимо от этого Алексей на мгновение потерял сознание и очнулся уже в повозке. Приятно пахло свежим сеном, повозка медленно катилась, постукивая по булыжной мостовой.
— Опять какие-то странности начинают твориться. — Донёсся до Мещерякова разговор идущих рядом с повозкой стражников. — Странный человек нам, Никола, попался. И одёжка на нём совсем непонятная. Я сколько лет в страже служу, сколько иноземных посольств к нам в стольный град приезжало, а никогда я в таких одеждах людей не видывал. На вид человек не бедный, похоже из знатного роду, а портки рваные и на ногах обувка какая-то непонятная. Бумаг опят же при себе никаких нет, документов.
