Революционная народническая организация "Земля и воля" (1876 – 1879 гг.) - [94]

«Было решено не запрещать отдельным членам партии помогать Соловьеву – но это рассматривалось как их частное дело, а не партийное»[710].

В примечании к рукописи воспоминаний О.С. Любатович Фроленко заметил, что Соловьев обратился в центр землевольцев.

«Его члены – Плеханов и М. Попов – резко восстали против намерения Соловьева и отказали ему, ссылаясь на то, что программа „Земли и воли“ этого не допускает. Тогда Соловьев заявил, что он в таком случае выступит как частное лицо. И тогда же из центра, которые сочувствовали его делу, помогли ему достать револьвер»[711]…

В. Фигнер и Н. Морозов также указывали, что «Земля и воля» отказывала в помощи покушению, но индивидуально отдельные члены могли оказать ее в той мере, какую найдут нужной[712].

Нельзя также принимать на веру утверждение Л. Дейча о том, что на заседании Совета «деревенщики» согласились на то, чтобы террористы помогали Соловьеву в организации дела[713]. Сам Дейч подчеркивал, что

«Морозов, А. Михайлов, Зунделевич, Квятковский и Тихомиров заявили противниками этого плана, будто бы Соловьев бесповоротно решил осуществить свое намерение и никакими доводами нельзя его от этого отклонить»[714].

2 апреля 1879 г. Соловьев привел свой план в исполнение. Совершив неудачное покушение на Александра II, он в конце мая 1879 г. был повешен.

После 2 апреля напуганное террором правительство объявило все западные губернии России на военном положении и предоставило губернаторам чрезвычайные полномочия. Начали действовать военные суды, белый террор.

За одну неделю, по свидетельству Аптекмана, в Петербурге были произведены сотни арестов и высылок, конспиративная квартира землевольцев захвачена.

На события 2 апреля 1879 года по-разному откликнулись центральный орган «Земли и воли» и «Листок „Земли и воли“». В последнем, пятом номере «Земли и воли», как справедливо заметил Богучарский, самому покушению посвящена была всего одна небольшая заметка «Отголоски 2 апреля».

«Мы знаем – много отдельных личностей из нашей среды погибнет, но погибель единиц не страшна для партии, когда весь ход истории ведет к революции, когда само правительство берет на себя труд уяснить России до очевидности, что такое наше современное государство. Мы принимаем брошенную нам перчатку, мы не боимся борьбы, и в конце концов взорвем правительство, сколько бы жертв ни погибло с нашей стороны (курсив наш. – П.Т.)»[715].

Аптекман обратил внимание на противоречивость передовой статьи № 5 «Земли и воли», защищавшей деревенщину, и на хронику, выдвигающую на первый план политику. «Взорвать правительство» означало не только объявить ему политическую борьбу, но и одновременно устранить существующий экономический и политический строй. Не только в «Земле и воле», но и в ее центральном органе все больше сказывалось противоречие между теорией и практикой. В практике оно сказывалось все сильнее и сильнее. И не случайно поэтому после 2 апреля 1879 г. в органе террористов – «Листок „Земли и воли“» не только помещались статьи и заметки в защиту этого события, но усиленно отмечалось существование Исполнительного Комитета. Так почти весь № 4 «Листка „Земли и воли“» посвящался подробному описанию покушения Соловьева и суда над ним.

Обострение борьбы внутри «Земли и воли» логически привело к созданию тайной фракционной группы, названной Тихомировым «Террористической подгруппой», девизом которой стал клич: «Свобода или смерть». Этим был сделан новый шаг в организационном оформлении «политиков».

Образовавшись в мае 1879 года, группа явилась боевым отрядом Исполнительного Комитета. Членами группы были: В. Зеге, фон Ляуренберг, А.Б. Арончик, Н. Морозов, Г.П. Исаев, С.Г. Ширяев, А.В. Якимова, B. М, Якимов, Е.Д. Сергеева, Г.Д. Гольденберг, C.А. Иванова, Н.С. Зацепина. Программа этого кружка носила политический характер, она признавала необходимость политического террора. Группа стремилась расширить террористическую деятельность, она организовала динамитную мастерскую во главе с Кибальчичем. По свидетельству Морозова, группа имела свою кассу. Но кружок «Свобода или смерть», по словам Фигнер, в боевом отношении ничем особенным себя не проявил и преследовал скорее технические задачи[716].

Подводя итог, необходимо сказать, что под влиянием неудач в практической деятельности, «Земля и воля» начала постепенно менять свой взгляд на политическую борьбу (конституция получила некоторое признание уже в 1878 году).

В качестве одного из методов борьбы за политическую свободу был выдвинут террор, который прежде объявлялся актом обороны и мести за преследования. После неудачи поселений в деревне, члены «Земли и воли» все больше склонны были считать политический террор «осуществлением революции в настоящем», одним из главных средств борьбы с самодержавным деспотизмом.

После выстрела Соловьева наступил решительный поворот в тактике землевольцев.

Вопреки программе «Земли и воли» и в противоречии с руководящими статьями центрального органа «Земли и воли», редактор «Листка» Н. Морозов, этот, по выражению Плеханова, «теоретик русского, терроризма» стал развивать чисто политическую программу революционной организации. Весной и к началу лета 1879 г. в «Земле и воле» сложилось самое напряженное положение. Мысль о том, что нужно созвать съезд, по выражению Аптекмана, все более и более овладевала землевольцами. К тому же по уставу «Земли и воли» приближалось время для очередного съезда.