Тысячи огней заливают территорию строительства. Это на море, это целый океан огней.
Огни на земле, огни на черной воде, огни на небе, где большие южные звезды меркнут в отраженном свете земли.
Но Реджи звезды кажутся чужими и неприветливыми.
Большой насмешливый лик луны провожает его до самого дома.
Реджи поднимается к себе на веранду, где отец, развалившись в качалке, читает «Нью-Кроникл».
Реджи ложится ничком на диван и думает о том, что там, в лагере, все, наверно, сидят у костра и смеются над ним и едят арбуз, выплевывая в огонь косточки, а потом будут петь «Интернационал» и песню про картошку.
И он тихонько, совсем тихонько плачет, потому что все же ему очень обидно, что он фашист, что его ликвидируют как класс и что он не увидит той странной и изумительной жизни, какую увидят они.