Девочки разбушевались, и бабушка никак не могла уложить их спать. Умываясь в ванной, они брызгались водой и хлестали друг друга полотенцами. Потом Майка спрятала куда-то зубные щетки, а Тася и Вера бегали за ней и щекотали ее.
Дома никого не было, кроме бабушки и студента Кайбогарова, который сидел за папиным столом и перелистывал папины словари. Бабушка с большим трудом загнала девочек из коридора в комнаты и заставила раздеваться. Они долго еще прыгали на кроватях и притихли лишь после того, как бабушка пригрозила, что позвонит маме на работу и скажет, чтобы мама не брала их завтра с собою на вокзал — провожать французских делегатов.
Майка и Тася сейчас же заснули, а Вера, которая привыкла перед сном сама себе рассказывать сказки, еще долго шептала что-то под нос.
— Хватит тебе бормотать, неугомонный ребенок, — сказала бабушка и погасила свет.
Вера перестала шептать и лежала тихо-тихо, прислушиваясь к тому, что делается в соседних комнатах. За одной стеной студент Кайбогаров передвигал лесенку вдоль книжных шкафов. Колеса лесенки тихонько поскрипывали. За другой стеной кто-то играл гамму и громко считал:
— И раз… и два… и три…
Вера заснула под гаммы как под колыбельную песню.
Утром раньше всех проснулась Майка. Бабушка взяла ее с собою в кооператив. По дороге Майка останавливалась и читала все вывески. Она еще плохо знала буквы и каждую минуту спрашивала у бабушки, как прочесть перевернутое «П» с хвостиком, и какая эта буква — три палочки с перекладинкой.
В одном кооперативе бабушка купила иголки для примуса и шнурки для башмаков, а в другом кооперативе — мыло и масло. Потом они пошли домой. Майка несла в руках твердый кусок масла, завернутый в пергаментную бумагу, а бабушка несла все остальные покупки.
Дома Майка еще в передней рассказала сестрам новости: в аквариуме, что стоит на витрине Военного кооператива, появились три новых одноглазых рыбы, а на углу улицы Герцена поставили голубую деревянную будочку, где продают ириски по одиннадцати копеек за штуку и горячие пирожки с повидлой.
А пока Майки не было, дома случилось много интересного: у Веры выпал зуб, и она променяла его Тасе на резиновую свинью. Кот Беляк, которого выпустили утром погулять, сам позвонил в звонок.
— Как это позвонил? — спросила Майка.
— Очень просто. Кто-то позвонил. Тася открыла дверь, а там Беляк — сидит и смотрит на Тасю, и больше никого нет. Значит, звонил Беляк. Он очень умный, ему, наверное, надоело сидеть перед закрытой дверью, он взял подпрыгнул и нажал лапкой звонок.
Утром бабушка не позволяет девочкам бегать, потому что мама после работы еще спит.
Бабушка зовет из кухни:
— Девочки, кашу есть!..
Чтобы не будить маму, утром всегда едят на кухне. Там куда интереснее, чем в комнате: громко сопит водопроводный кран, кто-то захлебывается в трубе под раковиной, на подоконнике в деревянной чашке лежит, подвернув хвост, полуживой судак, а корзинка под столом доверху набита морковкой, репой и зелеными стручками.
Каша гораздо вкуснее, если ее потихоньку заедать морковкой или зеленым стручком.
За кухонным столом сидит студент Кайбогаров. В одной руке у него газета, а другою он держит Беляка.
Беляк тянет усатую морду к блюдцу с манной кашей.
Кайбогаров щелкает его по уху.
— Отпустите кота, — просит бабушка студента. — Вон и девочки от вас научились Беляка за столом кормить. У него в углу своя посуда есть.
Все усаживаются за стол.
Только бабушка, как шар, перекатывается от стола к плите, от плиты к столу, разливает кофе, накладывает на тарелки кашу, посыпает ее сахарным песком и дует на каждую тарелку, чтобы девочки не обожглись.
— А мы сегодня вечером поедем на вокзал, — говорит студенту Майка.
— Надолго уезжаете? — спрашивает Кайбогаров. — Вот без вас тихо в квартире станет…
— Да мы не уезжаем, а провожаем!.. — кричит Тася. — Это мамины француженки уезжают в Париж.
— А мы им подарки отдадим, — говорит Вера, — со всех заводов им подарки приготовлены, и с маминого тоже.
— А вы тут при чем? — спрашивает Кайбогаров.
— Да как же! Мы тоже подарки пошлем, только не для больших, а для ребят тамошних.
— А правда, — спрашивает Тася, — что за границей дети падают от голода в обмороки и что одна американская семья съела свою любимую собаку?
— Про собаку я не слыхал, — говорит Кайбогаров, — а что за границей безработные и их дети голодают, — это верно.
Майка смотрит на Тасю испуганными глазами.
— Как съели собаку?
— Очень просто — зарезали и съели…
— А как же шкура?
— А шкуру ободрали и продали на ковер. Шкура очень дорого стоит. Из нее ковры делают.
Ошеломленная Майка перестает жевать и смотрит на Тасю и на Веру. Ей как-то неловко есть мясную котлету и булку с маслом, в то время как американские ребята едят собак.
Немного помолчав, она говорит с глубоким вздохом:
— Из нашего Беляка тоже получилась бы дорогая шкура…
После завтрака Тася приносит глобус, и девочки принимаются изучать Францию.
— Гавр, Лилль, Нант, Лион, Орлеан, Марсель… — читает Вера вслух названия городов.
Но девочкам скоро надоедает глобус. Они начинают говорить о том, какие подарки приготовить для французских пионеров.
— Я нарисую во весь лист советскую пионерку с флагом в руке и напишу: «Пролетарии всех стран, соединяйтесь».
