Рассказы о пережитом - [10]
ЛИЦО, КОТОРОГО Я ТАК И НЕ УВИДЕЛ
Зал суда был переполнен людьми. В конце первого ряда я увидел маму. Голова ее была повязана черным платком. Не оборачиваясь, я время от времени бросал в ее сторону быстрый взгляд. Она очень изменилась: осунувшееся лицо, сгорбленные плечи, опухшие от слез глаза. Мне очень хотелось сказать ей хоть словечко, как-то утешить, но за спиной каждого из нас стоял конвоир. Нам было запрещено поворачивать голову, не говоря уже о том, чтобы сделать хоть шаг в сторону. Вдруг я заметил, что мама с ужасом смотрит на тяжелую цепь моих кандалов. Представил, о чем она думает: «Раз его цепь самая толстая, значит, он больше других виновен и наказан будет строже остальных!»
Действительно, по сравнению с остальными подсудимыми я находился в наиболее тяжелом положении, но размеры кандальной цепи ничего общего с этим не имели. Перед отправкой в суд нас собрали в подвале тюрьмы. Там было приготовлено много разных цепей — от тяжелых до легких, подобных тем, на которых держат скотину на привязи. Каждый мог выбирать себе «по вкусу». Все и бросились выбирать, а я замешкался, и мне досталась самая толста; и тяжелая. Но мама этого не знала и все смотрела, бедная, на мои ноги. Хорошо еще прокурор сразу принялся с жаром обличать нас, и она перевела испуганный взгляд на него. Судебные страсти накалялись. Мне казалось, что мама и думать забыла о цепи, но она неожиданно оказалась рядом с моим конвоиром, у меня за спиной, тронула его за локоть и шепотом спросила:
— Отчего у сыночка моего оковы самые тяжелые?
Я не на шутку встревожился: нашла у кого спрашивать — сейчас он рявкнет и напугает ее до смерти! Но ошибся. Конвоир секунду-другую помолчал, а потом тоже шепотом ответил:
— Да потому что орел, не чета другим!
Мама удивилась такому ответу, отошла и вернулась на свое место. Меня слова конвоира тоже озадачили — что он за человек? Уж не насмехается ли надо мной? Но голос его прозвучал тепло и сочувственно. Мне даже показалось, что где-то я уже слышал его. Где и когда мы могли встретиться? Я напряг память и неожиданно вспомнил — в полицейском участке, больше двух месяцев назад. Мне не давали воды, это был один из видов пытки. Кто не испытал этого, тому трудно представить, что это такое. Горло пересыхает, губы трескаются, грудь жгут раскаленные угли. В конце концов у меня начались галлюцинации. То и дело казалось, будто в углу камеры течет из крана струйка воды. Понимаешь, что этого быть не может, а все равно подставляешь ладони под несуществующую струю. А снаружи, из коридора, постоянно доносился шум воды из кранов — они открывали их специально, чтобы усилить мои страдания.
В одну из ночей, когда мне казалось, что я начал сходить с ума, до моего слуха долетел характерный звук наливаемой в алюминиевую кружку воды. «Вот еще одну пытку придумали», — пронеслось в моем возбужденном сознании. Но тут дверь в камеру приоткрылась и в щель просунулась рука дежурного охранника с кружкой воды.
Я лихорадочно припал к ней и в несколько глотков опорожнил содержимое. Охранник принес еще. После этого в часы своих дежурств он каждый раз поил меня досыта. Представляю, как изумлялись полицейские моей невероятной выдержке.
Я ни разу не видел его лица. Поэтому очень хотелось теперь хоть одним глазом взглянуть на него, но поворачивать голову было строжайше запрещено. Подобный поступок в лучшем случае мог повлечь за собой строгое предупреждение, а это еще больше растревожило бы маму. Оставалось ждать подходящего момента. Но ничего у меня не вышло — охрану сменили еще до того, как был объявлен перерыв.
Пришло Девятое сентября. Я не забыл того охранника и все ждал, что он разыщет меня, может, даже попросит о какой-нибудь мелкой услуге, ведь и он в свое время помог мне. Долг, как говорится, платежом красен!
Мне доподлинно известно, что его не расстреляли. В том городе, где меня арестовали и судили, не был расстрелян ни один полицейский. Но этот человек ко мне так и не пришел, ни о чем не попросил. И тем самым, как мне кажется, показал свое лицо.
НАЗНАЧЕННЫЙ ЗАЩИТНИК
Шестеро из нас не смогли нанять адвоката — не было денег. В таком случае по закону полагался защитник, назначенный судом. «Какой адвокат, — горько шутили мы, — такая и защита — судебная»! Мы сочувствовали товарищам, поскольку обвинения против них были сфабрикованы от начала до конца.
После обвинительной речи и допроса нескольких свидетелей наступила очередь адвокатов. Во время их выступления назначенный защитник так и не появился. «Да он и не придет, ему и дела до нас нет!» — думали мы. Запыхавшийся от спешки, он появился в последний момент. Вид у него был по меньшей мере странный: глаза его сонно мигали, ремень на кителе с капитанскими погонами постоянно сползал с пухленького брюшка, толстые как сардельки пальцы казались неловкими. Мы переглянулись — неужели именно этот соня будет защищать наших товарищей? Уж лучше бы он сидел дома. А то вместо защиты он такое выкинет, что ребят надолго упрячут в кутузку.
Адвокаты закончили выступать. Дело бы за назначенным защитником, но он не спешил. Спросил, кто его подзащитные, и своими «сардельками» пожал каждому из нас руку, держась, впрочем, подчеркнуто официально. Затем подтянул сползавший с брюха ремень и обратился к суду:
УДК 821.161.1-1 ББК 84(2 Рос=Рус)6-44 М23 В оформлении обложки использована картина Давида Штейнберга Манович, Лера Первый и другие рассказы. — М., Русский Гулливер; Центр Современной Литературы, 2015. — 148 с. ISBN 978-5-91627-154-6 Проза Леры Манович как хороший утренний кофе. Она погружает в задумчивую бодрость и делает тебя соучастником тончайших переживаний героев, переданных немногими точными словами, я бы даже сказал — точными обиняками. Искусство нынче редкое, в котором чувствуются отголоски когда-то хорошо усвоенного Хэмингуэя, а то и Чехова.
Поздно вечером на безлюдной улице машина насмерть сбивает человека. Водитель скрывается под проливным дождем. Маргарита Сарторис узнает об этом из газет. Это напоминает ей об истории, которая произошла с ней в прошлом и которая круто изменила ее монотонную провинциальную жизнь.
Вплоть до окончания войны юная Лизхен, работавшая на почте, спасала односельчан от самих себя — уничтожала доносы. Кто-то жаловался на неуплату налогов, кто-то — на неблагожелательные высказывания в адрес властей. Дядя Пауль доносил полиции о том, что в соседнем доме вдова прячет умственно отсталого сына, хотя по законам рейха все идиоты должны подлежать уничтожению. Под мельницей образовалось целое кладбище конвертов. Для чего люди делали это? Никто не требовал такой животной покорности системе, особенно здесь, в глуши.
Роман представляет собой исповедь женщины из народа, прожившей нелегкую, полную драматизма жизнь. Петрия, героиня романа, находит в себе силы противостоять злу, она идет к людям с добром и душевной щедростью. Вот почему ее непритязательные рассказы звучат как легенды, сплетаются в прекрасный «венок».
Андрей Виноградов – признанный мастер тонкой психологической прозы. Известный журналист, создатель Фонда эффективной политики, политтехнолог, переводчик, он был председателем правления РИА «Новости», директором издательства журнала «Огонек», участвовал в становлении «Видео Интернешнл». Этот роман – череда рассказов, рождающихся будто матрешки, один из другого. Забавные, откровенно смешные, фантастические, печальные истории сплетаются в причудливый неповторимо-увлекательный узор. События эти близки каждому, потому что они – эхо нашей обыденной, но такой непредсказуемой фантастической жизни… Содержит нецензурную брань!
Эзра Фолкнер верит, что каждого ожидает своя трагедия. И жизнь, какой бы заурядной она ни была, с того момента станет уникальной. Его собственная трагедия грянула, когда парню исполнилось семнадцать. Он был популярен в школе, успешен во всем и прекрасно играл в теннис. Но, возвращаясь с вечеринки, Эзра попал в автомобильную аварию. И все изменилось: его бросила любимая девушка, исчезли друзья, закончилась спортивная карьера. Похоже, что теория не работает – будущее не сулит ничего экстраординарного. А может, нечто необычное уже случилось, когда в класс вошла новенькая? С первого взгляда на нее стало ясно, что эта девушка заставит Эзру посмотреть на жизнь иначе.
«Записки о болгарских восстаниях» — эпическое повествование об освободительном движении болгарского народа в 60—70-е годы XIX века. В центре книги — героическое Апрельское восстание 1876 г. против османского ига. Данное издание представляет сокращенный вариант этого произведения.
Сборник фантастических рассказов болгарских писателей, посвящённый экологическим проблемам.
Издательская аннотация в книге отсутствует. Психологический детектив. В новом квартале Софии произошло убийство женщины. На следующий день её муж делает признание в убийстве. Дело раскрыто. Но когда за дело берётся молодой адвокат, всё становится не так просто и и ясно.
Перу Эмилияна Станева (род. в 1907 г.) принадлежит множество увлекательных детских повестей и рассказов. «Зайчик», «Повесть об одной дубраве», «Когда сходит иней», «Январское солнце» и другие произведения писателя составляют богатый фонд болгарской детской и юношеской литературы. Постоянное общение с природой (автор — страстный охотник-любитель) делает его рассказы свежими, правдивыми и поучительными. Эмилиян Станев является также автором ряда крупных по своему замыслу и размаху сочинений. Недавно вышел первый том его романа на современную тему «Иван Кондарев». В предлагаемой вниманию читателей повести «По лесам, по болотам», одном из его ранних произведений, рассказывается об интересных приключениях закадычных приятелей ежа Скорохода и черепахи Копуши, о переделках, в которые попадают эти любопытные друзья, унесенные орлом с их родного поля.