Рассказы о дяде Гиляе - [42]

Свое посещение «Ермака» дядя Гиляй и завершил тогда осмотром адмиральской каюты. Крошечная комната, небольшой письменный стол, на нем лежали книги, написанные Макаровым: «Ермак во льдах», «Без парусов», «Рассуждения по вопросам морской тактики». Особенно запомнил «Броненосцы или безбронные суда», к ней был поставлен Макаровым эпиграф: «Помни войну».

Дядя Гиляй помнил войну, особенно русско-турецкую 1877–1878 годов, участником которой был. Наверное, потому так много раз ездил в Болгарию.

В наши дни, в конце 50-х годов, в редакцию журнала «Советско-болгарская дружба» отправили из Москвы статью «Гиляровский в Болгарии». Она была напечатана в журнале без малейших изменений в тексте, только название ей дали в Болгарии иное: «Наш искрен и сердечен приятел».

В 1902 году в Болгарии большим праздником отмечали двадцатипятилетнюю годовщину сражения на легендарной Шипке. Дядя Гиляй поехал туда корреспондентом «Русского слова», как участник освободительной войны надел крест солдатского «Георгия», взял фотоаппарат «Кодак», походный саквояж и поехал.

Из Севастополя отправлялись на пароходе «Петербург». Вел капитан, совершивший сорок девять кругосветных плаваний. Ему поручили доставить в Болгарию на торжество русскую делегацию, среди которой были и герои Шипки, участники ее штурма. Путь лежал из Севастополя по морю в Варну, где начиналась дорога к Шипке, к перевалу на Иметли, к деревушке Шейново, что у самого подножия неприступных в том месте Балканских гор. Всегда считалось невозможным перейти их у Шейново, но это сделал со своим войском генерал Скобелев.

Для делегации, отправившейся на торжества, северный путь к Шипке был труднейшим. По нему и поехал дядя Гиляй. Поехал, чтобы написать о героизме русского солдата в освободительной войне, чтоб восстановить путь скобелевского отряда. И рассказал о том, как спускался отряд Скобелева по снежным Балканам с Лысой горы и дошел до обрыва в невидимую пропасть. Справа — снежная стена, закутанная облаками, слева — продолжение ее вниз, в пропасть, впереди — Долина роз с турецкими войсками. Дальше идти некуда. Но шли, ползли под выстрелами, прорывая дорогу в снегу, двигались поодиночке. Иные обрывались с кручи, падали в пропасть, и некогда и некому было спасать. Только стоны неслись из пропасти, стоны не разбившихся до смерти, но осужденных на голодную смерть. Так встречали многие солдаты рождество 1877 года.

Но Балканы перевалили. Корреспонденции дяди Гиляя печатались в «Русском слове», он писал, обращаясь к тем, кто не знал о самоотверженности русских солдат, о том, как «молча умирали под пулями, молча замерзали в снегах, молча, стиснув зубы, обливаясь кровью из ран, шли на неприятельские батареи и падали, сраженные новыми пулями. Умирали за неведомых. Дрались после бессонных ночей, под палящими лучами солнца, дрались полуголодные, полураздетые, с отмороженными конечностями, умирали, замерзая в снегах, свергаясь в пропасти…». Рассказывал и тем русским солдатам, кто уцелел от пуль и холода. Давно разбрелись они по необъятной Руси. Рассказывал, чтоб в глухих деревнях, в шумных городах, узнав о происходящих на Шипке спустя 25 лет торжествах, с гордостью могли бы сказать:

— Я был на Шипке!

Вернувшись тогда из поездки в Болгарию, дядя Гиляй написал книгу «Шипка прежде и теперь». Не хотел ограничиться корреспонденциями в «Русском слове», не хотел, чтоб события и подробности торжества ушли вместе с газетными страницами.

Путешествие русской делегации от Варны до Шипки сопровождалось бурными приветствиями. Всюду, в каждом селении, русские гости видели задушевные встречи. Особенно радовались пожилые люди, которым памятны были гнет и насилия… Сколько искренних слез блестело на их лицах! И сколько воспоминаний по всему пути из Варны до Шипки! Надо было обо всем рассказать.

Работал Владимир Алексеевич быстро. И книжку «Шипка прежде и теперь» закончил в короткое время; писал ее в Столешниках в своем кабинете за столом отца, за который садился в особенно важные для него моменты. Привезенный из Болгарии красивый граненый флакон с розовым маслом, подаренный в Долине роз, стоял перед ним. Возвратившись в Москву, он отдал его дочери. Но она, когда начал работу над книгой, поставила флакон отцу. Закрытый, залитый воском, он благоухал, напоминая дяде Гиляю встречи, поездку в Тырново, Габрово, Дренов… От самого Севастополя по дороге в Болгарию и там дядя Гиляй сделал много снимков. Пароход «Петербург» и его капитан, команда парохода, встреча шипкинских гостей в Горном Ореховце, прибывший на торжество македонец в юбке, как шотландец, только не в клетчатой, а в белой, лагерь гостей, прибывших на шипкпнские торжества, и братская могила на Шипкинском перевале… Из Болгарии дядя Гиляй посылал домой открытки. На одной, с видом горы Шипки, написал: «На Шипке все спокойно». Дорогой ценой досталось это спокойствие.

Книгу «Шипка прежде и теперь» дядя Гиляй издал у Сытина. Печаталась она на Петровке в доме номер 21 — в одном из отделений Сытинской типографии. Она вышла в твердой и мягкой обложке, иллюстрированная фотографиями автора. Разошлась быстро. Дядя Гиляй купил большое количество экземпляров, чтобы отослать друзьям в Болгарию… Там жили старые друзья, а после шипкинских торжеств появились новые.