Рассказы и эссе - [9]

Шрифт
Интервал

— Сигарет тебе не надо? Есть «Рица»? — окликнул он меня.

— Надо, — сказал я, не отрываясь от газеты. Прогрессивный английский писатель Грэм Грин давно хотел посетить нашу живописную автономную республику, но старику это удалось только вчера вечером, а наша корреспондентка Юлия взяла у него интервью: он в восторге, нет слов! Сухумские не кушают такую лесть; лучше бы Юлия так не писала!

Сигареты чайханщик принес мне самолично, а не прислал со старухой-помощницей. Уважает. Присел напротив меня:

Сигарета «Рица»
Хорошо курИтся! —

не выдержал он.

— КурИться может гора Бештау, а сигарета хорошо кУрится! — занудил Минаш. Чайханщик немедленно отреагировал на критику:

Сигарета «Рица»
Хорошо дымится!

— Это другое дело, — ответил я рассеянно и оглянулся по сторонам, но Грэма Грина не было видно. Никуда не денется: появится. В нашем городе все происходит на этом пятачке.

Я читал заметку, медленно потягивая чай. Грэм Грин в восторге от нашей природы, уверяет корреспондентка, она напоминает ему юг Франции, где он в последние годы жизни поселился. Видать, чтобы поближе было к мафии, которой он объявил войну, как писала в «Иностранной литературе» (а мне пересказал Минаш) дамочка, сопровождавшая писателя в качестве переводчицы. Кстати, что он тут мог увидеть, если прилетел ночью? Сегодня его везде повезут, если он дастся: тогда и может прийти в восторг от природы.

Чайхана о нем что-то слышала.

— А Грэм Грин ваш — хороший писатель или просто антифашист?

— Хороший.

— А почему он с нами дружит?

Я этого не знал, почему он с нами дружит.

— Американцев на дух не переносит, — пояснил всезнайка Минаш. Все понятно, покачала головами чайхана. Так что совершенно лишним прозвучал следующий вопрос:

— Нобелевскую премию имеет?

Но задал его как раз тот, кто на сухумской набережной слыл человеком, ничего не смыслящим в политике.

— Кто тебе даст Нобелевскую премию, если ты дружишь с Союзом, а американцев не кнокаешь! — вздохнули сухумские.

— У Грина был роман с женой родственника шведской королевы, и родственник королевы на почве ревности удушился в своем гараже выхлопами четырехдизельного автомобиля «вольво», — вновь заговорил Минаш. Беседуя с ним, надо опасаться выстроить предложение в вопросительном тоне, потому что тут же жди обстоятельного, академически точного объяснения.

Но романтические истории сухумским нравятся. Все начали его слушать. И вскоре поняли сухумские, что не видать Грэму Грину Нобелевской премии: только и остается ему с Союзом кентовать.

— Не говори лишнего, не то объявят тебя ценным мозгом и не выпустят, — напомнил я Минашу, указывая на «сотрудников».

— А ты почему не ходишь с гостем? — спросили меня.

— Боятся, что скажу лишнего.

— Понятно.

А Грэм Грин все не появлялся.


И тут мой мир нарушил дядя Феохарис. Он тоже появился в чайхане на балконе и сразу нацелился на меня взглядом. Пока он, прихрамывая, проходил между столами, мне оставалось, опустив голову, терпеть его взгляд, а сидел я как раз лицом ко входу. Но когда он встал у прилавка, я сам обернулся и стал на него пялиться.

Он положил было на прилавок топорик свой, имевшийся у него под мышкой слева, но тут же, как бы испугавшись, что кто-то его выхватит, поспешно перенес орудие труда под правую подмышку. Таким образом левая рука у него освободилась, что дало возможность дядюшке искать в левых карманах. Откуда ему то ли удалось, то ли пришлось извлечь массу трав и флакончиков. Но того, что искал, он не нашел. Продолжая свои усилия, дядя Феохарис сначала стал той же левой рукой рыскать в правых карманах. Рука-то у него достаточно длинная, но, как ни странно, неуклюжая. Не достигнув успеха, он потащил левую руку из правого кармана, а она в нем застряла. Край пиджака дяди Феохариса приподнялся, обнажая серую рубаху. Но вскоре он догадался перенести топор снова под левую подмышку. И был немедленно вознагражден: правой рукой искать в правом кармане оказалось несравненно удобней. И вот, не прошло и минуты, как старик обнаружил в глубине кармана искомую мелочь и успешно извлек ее из кармана. Пригоршня монет расположилась на широкой ладони моего дяди. Но ее было мало для оплаты чая.

— Чай стоит рубль, но ладно… — сказал чайханщик.

Дяде Феохарису ничего не оставалось делать, как обратиться ко мне. Если бы он сделал это изначально, то не пришлось бы ему столько раз переносить топор и искать в карманах. Но дядя не боится трудностей, и ему чуждо иждивенчество. Я едва успел принять равнодушную позу, как быстро, хоть неохотно и вынужденно, он повернулся ко мне со словами:

— Дай, слушай, рубль, чего сидишь!

— Потом заплачу, — сказал я, не поднимая головы от газеты, в которую успел уткнуться.

Он прошел мимо с чаем, бурча и шаркая ногами, и очень скоро его взгляд надавил мне на темя. Я долго терпел, но в конце концов поднял голову. Он уселся как раз напротив, глядя на меня в упор. Я заерзал, но, понурив голову, делал вид, что не замечаю его. Но он знал, что я знаю, что он наблюдает за мной. Переносица моя, отягощенная его взглядом, тикала! Дядя Феохарис неторопливо пил свой чай, а тот, кто в нем, жонглировал взглядом. Время остановилось, несмотря на ритмичное тиканье у переносицы.


Еще от автора Даур Зантария
Енджи-ханум, обойденная счастьем

Прелестна была единственная сестра владетеля Абхазии Ахмуд-бея, и брак с ней крепко привязал к Абхазии Маршана Химкорасу, князя Дальского. Но прелестная Енджи-ханум с первого дня была чрезвычайно расстроена отношениями с супругом и чувствовала, что ни у кого из окружавших не лежала к ней душа.


Золотое колесо

Даур Зантария в своём главном произведении, историческом романе с элементами магического реализма «Золотое колесо», изображает краткий период новейшей истории Абхазии, предшествующий началу грузино-абхазской войны 1992–1993 годов. Несколько переплетающихся сюжетных линий с участием персонажей различных национальностей — как живущих здесь абхазов, грузин (мингрелов), греков, русских, цыган, так и гостей из Балтии и Западной Европы, — дают в совокупности объективную картину надвигающегося конфликта. По утверждению автора, в романе «абхазы показаны глазами грузин, грузины — глазами абхазов, и те и другие — глазами собаки и даже павлина». Сканировано Абхазской интернет-библиотекой httр://арsnytekа.org/.


Судьба Чу-Якуба

«Чу-Якуб отличился в бою. Слепцы сложили о нем песню. Старейшины поговаривали о возведении его рода в дворянство. …Но весь народ знал, что его славе завидовали и против него затаили вражду».


Витязь-хатт из рода Хаттов

Судьба витязей из рода Хаттов на протяжении столетий истории Абхазии была связана с Владычицей Вод.


Кремневый скол

Изучая палеолитическую стоянку в горах Абхазии, ученые и местные жители делают неожиданное открытие — помимо древних орудий они обнаруживают настоящих живых неандертальцев (скорее кроманьонцев). Сканировано Абхазской интернет-библиотекой http://apsnyteka.org/.


Рекомендуем почитать
Избегнув чар Сократа

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Мы встретились в Раю… Часть третья

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Мнемотехника

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Трудное счастье Борьки Финкильштейна

Валерий МУХАРЬЯМОВ — родился в 1948 году в Москве. Окончил филологический факультет МОПИ. Работает вторым режиссером на киностудии. Живет в Москве. Автор пьесы “Последняя любовь”, поставленной в Монреале. Проза публикуется впервые.


Ни горя, ни забвенья... (No habra mas penas ni olvido)

ОСВАЛЬДО СОРИАНО — OSVALDO SORIANO (род. в 1943 г.)Аргентинский писатель, сценарист, журналист. Автор романов «Печальный, одинокий и конченый» («Triste, solitario у final», 1973), «На зимних квартирах» («Cuarteles de inviemo», 1982) опубликованного в «ИЛ» (1985, № 6), и других произведений Роман «Ни горя, ни забвенья…» («No habra mas penas ni olvido») печатается по изданию Editorial Bruguera Argentina SAFIC, Buenos Aires, 1983.


Воронья Слобода, или как дружили Николай Иванович и Сергей Сергеевич

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.