Рассказы и эссе - [33]

Любой самый запутанный спор ВВЗ должен суметь разрешить «по справедливости». Часто тяжбы продолжаются годами, захватывая судьбы людей в лагерях, отдаленных друг от друга на тысячи километров. Но ВВЗ есть повсюду и повсюду обладают достаточно оперативной информацией. Это при том, что обращаться к бумаге им можно по известным причинам в самых крайних случаях. У воровского сообщества нет архивов. Есть только фольклор. Зато существует отлаженная и хитроумно законспирированная почта, охватывающая все тюрьмы и лагеря. Тайна храниться должна не только от надзирателей («хозяина»); есть множество дел, в которые посвящена бывает только верхушка, состоящая из одних ВВЗ.

Бывают случаи, когда в эту верхушку органам удается внедрить своего человека, но такой распознается довольно быстро. И потому стараются завербовать настоящего ВВЗ. Долг ВВЗ распознать и разоблачить продавшегося собрата. Впрочем, понятия бывшего собрата в мире ВВЗ не существует: если ВВЗ совершил проступок, лишивший его имени, все его прежние заслуги и авторитет зачеркиваются начисто. Считается, что такой никогда не был ВВЗ, просто при помощи артистичности дольше остальных самозванцев смог вводить в заблуждение окружающих.

Таким образом обстоятельства требуют от ВВЗ и того, чтобы он был главным почтмейстером. Воровские малявы едут иногда по несколько тысяч км из зоны в зону при постоянном соблюдении конспирации, зачастую изнашиваясь в пути. Только ВВЗ может письменное послание вскрыть, после чего ему нужно его переписать, о чем он расписывается в конце письма.

Наконец, ВВЗ — казначей. Даже в лагерях строгого режима ходят большие деньги. Они необходимы для подкупа тюремного начальства, чтобы зона не ссучилась. И хотя сам ВВЗ непосредственно руки не марает в деньгах. Они как правило находятся у одного из воровских мужиков, путевых, которые «24 часа вместе с вором», то есть находятся в его кутке.

На этом прервем свое повествование, в противном случае законы ВВЗ уже не смогут называться неписанными.

Война воров с фарцами

В дела государственных предприятий и учреждений ВВЗ никогда не вмешивались, получая долю от манипуляторов, подпольных цеховиков. Но и в этом случае мздоимство облекалось в мягкие формы: часть доходов выделялась цеховиками, которые в большинстве своем тоже были из бывших блатных, в виде добровольного приношения вследствие осознания того, что в то время, когда мы тут наслаждаемся благами свободы, наши старшие братья находятся в трудных условиях и надо о них помнить и помогать им.

Конфликты, если даже и возникали, улаживались быстро и бесшумно. Возможно, ВВЗ сумели бы и в нынешних условиях контролировать ситуацию, если бы — век свободы не видать! — на арену не вышла, выпрямившись в полный рост, та молодежь, которую блатные всегда презирали и «шугали».

Полиглоты

Международные фестивали молодежи и студенчества, проводившиеся при Хрущеве, вызвали к жизни не только негритят со славянскими фамилиями, появившихся девять месяцев спустя. Многие молодые люди догадались и успели поменять советские значки и сувениры на жевательную резинку и пластиковые зажигалки. По окончании праздника жвачка не жевалась, зажигалками не прикуривали; предметы эти пошли в оборот и стали конвертироваться, как валюта, запрещенные подобно ей. Так появилась новая генерация молодежи, влюбленная в западный быт, хитрая, тароватая. То было сословие городских парней, которым сейчас пятьдесят или около этого. «Масть» их особенно пышно расцвела в 60–70 годы, когда сердца молодежи стали завоевывать американские джинсы и рок-пластинки. Это были молодые люди, которые учились в вузах, знали иностранные языки и таким образом могли общаться с иностранцами. И мы для удобства назовем их полиглотами, чтобы часто не употреблять термин, который обозначает род деятельности этой новой братвы. Потому что речь идет, попросту говоря, а фарцовщиках, или фарцах. Многие из них, вовремя сошли с тернистого пути и продолжили учебу и карьеру, благодаря чему мы имеем плеяду политиков, любящих называть себя демократами, а то и молодыми реформаторами. (Именно они сослужили коммунизму неоценимую службу: назвавшись демократами, они скомпрометировали в сознании ПСЧ само понятие демократии. Благодаря тому, что термин демократия стал ругательным, сознание ПСЧ кидается к прошлому. ПСЧ начинает идеализировать то, что в свое время смело презирал и саботировал. Ведь в последний период СССР общество сумело отречься полностью если не от всего коммунизма, то от сталинизма точно. А нынче погляди в окно! Над толпами демонстрантов снова затопорщились забытые усы. Коммунизм вновь получает возможность реанимации своих идеалов, если он сумеет воспользоваться моментом).

Кидняк

Особым шармом в среде фарцов-полиглотов всегда считался кидняк. В среде полиглотов было своеобразной игрой одному пытаться объегорить близкого, а другому упредить его, тогда как аналогичный случай в блатном мире именовался крысятничеством и считался тягчайшим грехом, который соответственно и карался самым жестким образом. С такими правилами, разумеется, можно было далеко пойти; этим и объясняется то, что многие из бывших полиглотов сделали карьеру, а к нынешней ситуации оказались наиболее подготовленными.