Рамсес Великий - [122]
6
На следующий день двору был представлен новый визирь Риб-адди. И с первых же дней все поняли, что на политическом небосклоне империи взошла яркая звезда. Новый визирь хоть вёл себя скромно, даже вкрадчиво, но обладал такой тяжёлой рукой и таким безграничным доверием фараона, что многие самые знатные сановники начали его бояться и заискивать перед ним. Однако Риб-адди не задирал носа. Он хорошо знал, что здесь у себя на родине, в столице родной страны, его поджидает не меньше опасностей, чем в тылу противника, где он провёл столько долгих лет. Старые навыки разведчика очень помогали ему в беспощадной, не прекращающейся ни на миг борьбе за благосклонность верховного владыки Египта, которая шла вокруг трона. Работы у нового визиря было много, но первое, что он сделал, как только вошёл в курс дела и взял бразды правления в своей сфере деятельности в цепкие руки, это отпросился у фараона съездить к себе домой. Риб-адди ещё не видел сына. Старый Рахотеп не отпускал обожаемого внука от себя, оправдываясь в письмах состоянием своего здоровья.
— Вот похоронит меня Имхотепик, зажжёт свечу в моём поминальном храме, ну, тогда уж пусть едет в столицу, — писал он своему высокопоставленному сыну. — А то приезжай-ка, Рибби, сам к нам, мать порадуешь. Она так и рвётся к тебе, да вот меня больного и беспомощного оставить не может.
— Старый лентяй не хочет покидать своего уютного, нагретого местечка, вот и выманивает меня к себе, — смеялся Риб-адди, перечитывая последнее письмо отца, сидя под зонтиком на барке, которая под парусом и с помощью вёсел не спеша поднималась вверх по течению могучей реки.
Много лет назад скромным юношей он плыл на судне к берегам неведомой Финикии. Теперь уже почти сорокалетним мужчиной, пережив столько, сколько обычный египетский чиновник не переживёт никогда, возвращался домой. Он плыл по любимой стране, всё пристальней всматриваясь в берега, чем ближе судно подплывало к его родному городу. Стояло время сбора урожая. Африканское солнце палило неистово. Риб-адди, наблюдая за крохотными фигурками крестьян и писцов по берегам, неторопливо попивал прохладное пиво. Ему вспоминались заснеженные перевалы и обледенелые горные тропы страны Хатти, и то как он тогда мечтал вот об этом жгучем солнце и египетском напитке.
«Нет, жизнь прожита хорошо, достойно, — подумалось вдруг, — даже если бы я сейчас умер, подвести итог есть чему!»
Но ещё больше Риб-адди почувствовал неостановимый бег времени, когда рано утром вбежал по ступенькам в свой родной дом. В центральной комнате он увидел знакомую картину. Отец, благообразный Рахотеп, сидел в кресле, подставляя голову цирюльнику Нахту, и слушал сплетни о соседях.
— Ну, и как она в конце-то концов узнала, что муженёк изменяет ей со служанкой? — весело спрашивал отец.
— Да притворилась, что ушла на базар, а сама с чёрного хода пробралась в дом и видит: её муженёк там с этой девицей... Да не вертите вы головой, уважаемый, а то так и без ушей можно остаться, — ворчал постаревший, но всё такой же мрачный Нахт.
Во время отцовского хохота Риб-адди и вошёл в комнату. Все притихли и удивлённо уставились на солидного незнакомого господина с серьёзным лицом, так бесцеремонно ввалившегося в чужую гостиную. В его руках был посох, усыпанный драгоценными камнями, символ большой власти владельца. Рахотеп пристально всмотрелся в чужака, и вдруг его широкое добродушное лицо исказилось судорогой.
— Рибби, сыночек! — вскочил он и, рыдая, кинулся ему на шею. — Зови мать! — крикнул Рахотеп слуге.
Но Риб-адди сам, опережая слугу, кинулся по знакомым коридорам на задний двор, где также, как много лет назад, каждое утро слуги пекли хлеб и готовили завтрак своему господину. Выбежав на горячие каменные плиты двора, Риб-адди замер. Теперь уже у него покатились из глаз крупные слёзы. Под сикиморой на том месте, где он всегда завтракал перед тем как уйти в школу, сидел худенький, изящный мальчик, почти юноша. Локон юности висел у него над ухом. Он с аппетитом уминал горячие с пылу, с жару пирожки. Рядом стояла приземистая женщина в пёстром платье. Бретельки глубоко впились в её дородные плечи. Она взмахнула головой, встряхивая уже изрядно поседевшую чёлку, и вдруг почувствовала присутствие чужих. Женщина обернулась и замерла, протянув руки вперёд. Мальчик тоже перестал есть и с любопытством уставился на незнакомца.
— Рибби, — прошептала побелевшими губами Зимрида. Она не могла сдвинуться с места.
Сын порывисто обнял мать и посмотрел на мальчика.
— Приехал, Имхотепик, твой папа, — проговорила бабушка.
Вскоре все слуги столпились вокруг Риб-адди. На какое-то время они забыли, что перед ними важный господин, и запросто хлопали по спине своего товарища детства и юности. А первое, что сделал могущественный визирь фараона, это сел за свой старый маленький столик и вместе с сыном стал жевать горячие пирожки, запивая пивом из фиников. Располневшая светлокожая женщина подошла к нему, ведя за руки двух подростков. Риб-адди всмотрелся.
— Боже мой, да ведь это Мая! — воскликнул он, затем вскочил и обнял её. — А это твои дети?
Николай Николаевич Муравьёв начал военную службу в чине прапорщика в квартирмейстерском корпусе. Он принимал участие в отечественной войне 1812 года, командовал полком в русско-иранской войне 1826–1828 гг. и бригадой в русско-турецкой войне 1828–1829 гг., совершал дипломатические поездки в Хиву и Бухару, Египет и Турцию…«Звёздным часом» в жизни Муравьёва стал день 16 ноября 1855 года, когда во время крымской войны русские войска под его командованием, после шестимесячной осады, штурмом взяли город-крепость Карс.О прославленном военачальнике XIX века, генерале от инфантерии Н. Н. Муравьёве-Карском (1794–1866), рассказывает новый роман современного писателя-историка Олега Капустина.
Нефертити. Прекраснейшая из прекрасных. Супруга и соправительница таинственного «фараона-еретика» Эхнатона. Она играла исключительно важную роль в политической жизни Египта. Без неё не происходило ни одно из храмовых празднеств, она была залогом процветания страны, считалась живым воплощением божественной силы Солнца. Ей поклонялись. Но её и ненавидели. Обладавшая поистине неограниченной властью царица внезапно исчезла с исторической арены. Почему? Какую ошибку совершила могущественная супруга фараона? И какова была дальнейшая судьба одной из самых красивых и загадочных женщин истории? Новый роман современного писателя О.
Путешественник и торговец XIII века, Марко Поло (1254–1325), родился в семье венецианского купца. В 1271 году сопровождал отца и дядю, купцов Николо и Маттео Поло в их путешествие в Северный Китай – морем к юго-восточным берегам Малой Азии, оттуда сушей через Армянское нагорье, Месопотамию, Иранское нагорье, Памир и Кашгар. В 1275 году торговый караван добрался до столицы Ханбалыка, где путешественников радушно встретил хан Хубилай. Марко Поло, заинтересовавшийся страной и изучением монгольского языка, обратил на себя внимание хана и был принят к нему на службу.
Александр Филонов о книге Джона Джея Робинсона «Темницы, Огонь и Мечи».Я всегда считал, что религии подобны людям: пока мы молоды, мы категоричны в своих суждениях, дерзки и готовы драться за них. И только с возрастом приходит умение понимать других и даже высшая форма дерзости – способность увидеть и признать собственные ошибки. Восточные религии, рассуждал я, веротерпимы и миролюбивы, в иудаизме – религии Ветхого Завета – молитва за мир занимает чуть ли не центральное место. И даже христианство – религия Нового Завета – уже пережило двадцать веков и набралось терпимости, но пока было помоложе – шли бесчисленные войны за веру, насильственное обращение язычников (вспомните хотя бы крещение Руси, когда киевлян загоняли в Днепр, чтобы народ принял крещение водой)… Поэтому, думал я, мусульманская религия, как самая молодая, столь воинственна и нетерпима к инакомыслию.
Каждое произведение Крашевского, прекрасного рассказчика, колоритного бытописателя и исторического романиста представляет живую, высокоправдивую характеристику, живописную летопись той поры, из которой оно было взято. Как самый внимательный, неусыпный наблюдатель, необыкновенно добросовестный при этом, Крашевский следил за жизнью решительно всех слоев общества, за его насущными потребностями, за идеями, волнующими его в данный момент, за направлением, в нем преобладающим.Чудные, роскошные картины природы, полные истинной поэзии, хватающие за сердце сцены с бездной трагизма придают романам и повестям Крашевского еще больше прелести и увлекательности.Крашевский положил начало польскому роману и таким образом бесспорно является его воссоздателем.
После "Мастера и Маргариты" Михаила Булгакова выражение "написать роман о Понтии Пилате" вызывает, мягко говоря, двусмысленные ассоциации. Тем не менее, после успешного "Евангелия от Афрания" Кирилла Еськова, экспериментировать на эту тему вроде бы не считается совсем уж дурным тоном.1.0 — создание файла.
Роман «Гвади Бигва» принес его автору Лео Киачели широкую популярность и выдвинул в первые ряды советских прозаиков.Тема романа — преодоление пережитков прошлого, возрождение личности.С юмором и сочувствием к своему непутевому, беспечному герою — пришибленному нищетой и бесправием Гвади Бигве — показывает писатель, как в новых условиях жизни человек обретает достоинство, «выпрямляется», становится полноправным членом общества.Роман написан увлекательно, живо и читается с неослабевающим интересом.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Роман С. Смирнова посвящен жизни одного из самых колоритных персонажей средневековья — султана Саладина, которого главные враги, крестоносцы, уважали за благородство больше, чем союзники-мусульмане. Сюжет основан на одном из преданий о том, как султан послал пленных крестоносцев спасать английского короля Ричарда Львиное Сердце.
Роман известной английской писательницы Ж. Хейер посвящён нормандскому герцогу Вильгельму (ок. 1027-1087) и истории завоевания им английской короны.
Исторические романы, составившие данную книгу, рассказывают о драматических событиях жизни Ромула, основателя и первого царя «Вечного города», и его брата Рема, «детей бога Марса, вскормленных волчицей».Действие происходит в VIII в. до н.э., в полулегендарные времена, предания о которых донесли до нас сочинения Тита Ливия, Плутарха и других античных авторов.
Книга Т. Б. Костейна посвящена эпохе наивысшего могущества гуннского союза, достигнутого в правление Аттилы, вождя гуннов в 434–453 гг. Кровожадный и величественный Атилла, прекрасная принцесса Гонория, дальновидный и смелый диктатор Рима Аэций — судьба и жизнь этих исторических личностей и одновременно героев книги с первых же страниц захватывает читателя.