Прогулка - [11]
«Когда она движется, я слышу музыку».
Девушка снова оказалась перед Кирой, лицом к лицу. И кивнула в ответ на мысли.
— Нас так учат. Тело должно верно располагаться в пространстве. Иначе получается…
Она вывернула кисть руки, показывая жестом то, о чем затруднилась сказать.
— Диссонанс, — пробормотала Кира, — мозаика без нужных кусочков.
— Да, — кивок не потревожил ни единой пряди в прекрасной прическе, — потому я тебя позвала. Ты умеешь то, чего не умею я.
— Ты знаешь, как меня зовут? — спросила Кира, утверждая голосом, — а я… Извини. Мы не познакомились.
Девушка снова удивленно подняла тонкие брови. На виске блеснула яркая точка, как драгоценное украшение индийских девушек, маленький камушек прямо в коже.
— Ты мне скажи.
Кира опешила, собирая мысли. Если это, вот это все — гулкий зал с невысоким потолком, ниши в стенах, где стоят какие-то вазы, или доспехи, длинный стол, уставленный прихваченным из реальности церцисом, и три окна, через которые видны четкие линии зелени с белыми столбиками (виноградники, подсказала Кире голова), да, виноградники, — если это все ее собственная галлюцинация, то она должна знать, как зовут фею церциса в платье из пурпурно-розовых цветов. Но в голове пусто и ошалело. Не придумано.
— Я… — сказала Кира медленно, собираясь с мыслями, — понимаешь, я…
Из мешанины ветвей в центре стола, гудя, вылетела парочка плотников, сверкая прозрачными крыльями, восхитительного бронзового цвета с синими переливами. А в кармане Киры зазвонил телефон. Заиграл печальную мелодию про девушку Сэди, с именем, созданным из печальной мелодии.
— Гудбай, Сэди, — рассказал певец, а дальше не успел, Кира, извинительно улыбаясь, вынула мобильник, проводя пальцем по экрану.
— Мам? Мама! — голос у Светки был сердитый.
Кира не видя, уставилась в стену, с нишей, откуда на нее смотрела скульптура, полная странных изгибов и извивов.
— Свет? Светкин, что случилось? Ты что? Подожди, тут связь паршивая.
Она отступала, на ходу подхватывая сумку, поворачивалась, напряженно вслушиваясь в треск и помехи.
— Ты мне скажи, — сердито прокричала дочь, — я блин звоню-звоню, полдня уже звоню. Сколько раз говорила, не смей отключать в телефоне звук!
— Мне?
Кира, наконец, услышала голос дочери ясно, и встала, уперев глаза в толстую мрачную тую на газоне.
— Погоди. Это ты мне звонила, с полчаса назад? Один звонок был и не определился.
— Какие полчаса, мам. Я тебе в двенадцать как начала, так с тех пор и вишу на телефоне. Где тебя носит? Ну взрослая же женщина! Давно уже.
— Я не жеженщина, — машинально оскорбилась Кира, — скажи получше. А то, жеже…
— Ты жива? Здорова? Нормально все?
— Да, — осторожно ответила Кира, сильно сомневаясь в своем здоровье, умственном, уточнила, — жива. Конечно.
— Отлично.
Ее дочь бросила трубку.
Кира виновато сложила мобильник в карман. Нужно потерпеть, когда Светка остынет и сможет общаться нормально. Туя темнела, отбрасывая наискось через асфальт черную тень, худую и длинную, макушка ее тонула в кустах спиреи, золотистых от закатного солнца.
Кира растерянно огляделась, прислушиваясь к тишине старого парка. Закат? Какой еще закат, если вышла она утром, и успела только дважды постоять, у зеленой тонкой ветви на фоне травяной каши, и рядом с церцисом. Но тогда парк полнился дневными звуками. Кричали в кронах скворцы, смеялись дети, хохотали на скалах бакланы. Гудели толстые плотники, и тени от церциса были такими короткими, что казалось, деревья стоят на них, как на хитро вырезанных подставках.
Внезапно ей сильно захотелось домой, быть уже дома, и чтоб пожарилась колбаса, а еще лучше — давно съелась, и стирка, которую запланировала на вечер, пусть она позади, можно спокойно сидеть в кресле, вдумчиво пересматривая отснятые картинки и удаляя ненужные. К тому времени от обычного разговора с дочерью останется лишь список обычных ее новостей, пересказанных в их обычное время — Светильда звонила вечером, примерно в восемь, к тому времени Кира уже возвращалась и переделывала какие-то неотложные домашние дела. И валяясь на диване, слушала про много работы у Димки, и про новые туфли, а еще насчет, куда они ездили в выходной, и как паршиво, что подорожали билеты на поезд, наверное, придется лететь самолетом.
Она снова вытащила телефон. Вот они — восемь, а спирея уже не золотая, а темная, и тень от толстого дерева ушла, растворилась в густеющей вечерней тени от всего — кустов, листвы, тонких и толстых стволов. В зарослях стремительно, не распеваясь, ясно защелкал соловей, и Кира вздрогнула, запахивая куртку. Над головой так же внезапно загорелся фонарь, рисуя другие, уже свои ночные тени.
Она повернулась и быстро пошла к выходу из парка, к далекой еще тройной арке, сквозь которую светили неяркие фонари, а под их неподвижным светом проплывали огни от фар автомашин.
Когда-то, в ее шестнадцать, в этом самом парке была летняя дискотека, ну да, в мае она переезжала из клуба в открытый бывший кинотеатр, и Кира с подружками бежала к высокому каменному забору с прорезанным в нем окошком кассы. Уже в темноте. Боялись, конечно, больших парней, которые приходили «снимать девочек». И еще боялись ровесников, те пили за мрачными туями всякое дешевое вино, самогон и водку. Могли погнаться, хватая за рукав плаща, за ремешок сумочки. И приходилось очень осторожно, чтоб не нарваться на неприятности, вести мирные разговоры, обещать потанцевать, а внутри все мелко тряслось и ноги слабели в коленках. Но бегали, хоть и боялись.
Вы думаете, что родиться княжной это большая удача? Юная княжна Хаидэ тоже так думала. Пока в её жизнь не вошло Необъяснимое…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Книга вторая. Роман «Дискотека» это не просто повествование о девичьих влюбленностях, танцульках, отношениях с ровесниками и поколением родителей. Это попытка увидеть и рассказать о ключевом для становления человека моменте, который пришелся на интересное время: самый конец эпохи застоя, когда в глухой и слепой для осмысливания стране появилась вдруг форточка, и она была открыта. Дискотека того доперестроечного времени, когда все только начиналось, когда диджеи крутили зарубежную музыку, какую умудрялись достать, от социальной политической до развеселых ритмов диско-данса.
1941 год. Амстердам оккупирован нацистами. Профессор Йозеф Хельд понимает, что теперь его родной город во власти разрушительной, уничтожающей все на своем пути силы, которая не знает ни жалости, ни сострадания. И, казалось бы, Хельду ничего не остается, кроме как покорится новому режиму, переступив через себя. Сделать так, как поступает большинство, – молчаливо смириться со своей участью. Но столкнувшись с нацистским произволом, Хельд больше не может закрывать глаза. Один из его студентов, Майкл Блюм, вызвал интерес гестапо.
Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.
Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.
«А все так и сложилось — как нарочно, будто подстроил кто. И жена Арсению досталась такая, что только держись. Что называется — черт подсунул. Арсений про Васену Власьевну так и говорил: нечистый сосватал. Другой бы давно сбежал куда глаза глядят, а Арсений ничего, вроде бы даже приладился как-то».
В этой книге собраны небольшие лирические рассказы. «Ещё в раннем детстве, в деревенском моём детстве, я поняла, что можно разговаривать с деревьями, перекликаться с птицами, говорить с облаками. В самые тяжёлые минуты жизни уходила я к ним, к тому неживому, что было для меня самым живым. И теперь, когда душа моя выжжена, только к небу, деревьям и цветам могу обращаться я на равных — они поймут». Книга издана при поддержке Министерства культуры РФ и Московского союза литераторов.
Жестокая и смешная сказка с множеством натуралистичных сцен насилия. Читается за 20-30 минут. Прекрасно подойдет для странного летнего вечера. «Жук, что ел жуков» – это макросъемка мира, что скрыт от нас в траве и листве. Здесь зарождаются и гибнут народы, кипят войны и революции, а один человеческий день составляет целую эпоху. Вместе с Жуком и Клещом вы отправитесь в опасное путешествие с не менее опасными последствиями.