Прелюдия к очарованию - [49]

– Санча! Санча! – сказала она. – Перестань! Ты все равно ничем не смогла бы помочь!

Санча только горестно качала головой, не в силах примириться с фактами. Почему все-таки ее не известили? Разве никто, кроме Марии, об этом не знал? Разве не знали Эдуардо… или ее тетя? Запавшими глазами она посмотрела на Марию.

– Отчего ты не сказала мне раньше? – вновь спросила она. – Ведь меня были обязаны поставить в известность!

– У тебя и без того было достаточно забот и хлопот, – ответила Мария спокойно. – И чем ты смогла бы помочь? И какая польза была бы от того, что тебе сообщили бы? Твой дядя…

– Мой дядя? – сжала кулаки Санча. – Что ты имеешь в виду?

– Ну, он… – беспокойно задвигалась Мария. – Он попросил нас не упоминать при тебе о графе. Происшествие лишь на короткое время явилось предметом разговоров, только и всего. Ради Бога, Санча, какое это имеет значение? Разве после несчастного случая он стал другим?

Санча продолжала с беспомощным видом качать головой.

– У тебя есть сигарета? – спросила она, протягивая руку.

– Но ты ведь не куришь! – удивилась Мария.

– У тебя есть сигарета? – повторила Санча монотонно. – Прошу тебя, Мария, мне нужно что-то, меня всю трясет, как осиновый лист.

Пожав плечами, Мария достала из сумки сигареты, взяла одну из пачки, прикурила и передала Санче, и когда та затянулась, сказала:

– Тебя будет тошнить!

В этот момент Санча зашлась кашлем, швырнула сигарету на пол и дрожащими пальцами отбросила волосы назад.

– О, Господи! – проговорила она, вставая. – Даже с сигаретой не в состоянии справиться! Мария, что мне делать?

– Ничего! Абсолютно ничего, – вздохнула Мария.

– Когда… когда произошла катастрофа? – спросила Санча, смотря в сторону. – Откуда он ехал? Был ли один? О чем писали в статьях?

Лицо Марии медленно покрылось краской, и Санча, прищурившись, посмотрела вокруг. Потом в голове мелькнула мысль, и она схватила Марию за руку.

– Скажи, Мария, он возвращался от виллы дяди Эдуардо? Случилось это в тот вечер… – Голос Санчи оборвался от сдерживаемых рыданий.

– В газетах сообщалось, – устало наклонила голову Мария, – что он в тот вечер ужинал у Марчелло и по дороге домой заехал к синьору Тессиле поговорить о статье, появившейся в журнале «Парита».

– Ах, Мария!

Санче казалось: огромный комок застрял у нее в горле, который ей никогда не удастся проглотить. Случилась ужасная вещь! И она даже не знала! От нее нарочно скрывали! Каким же бессердечным созданием выглядела она в его глазах в эти недели!

– Уже поздно, – напомнила Мария, касаясь ее руки.

– Нужно возвращаться на работу.

Санча отдернула руку. Ей было невыносимо сочувствие Марии при всей ее искренности.

– Я должна пойти к нему, – внезапно заявила Санча. – Должна убедить его, что я ничего не знала.

Растерянно Мария взглянула на подругу.

– И какой от этого будет толк! – воскликнула она. – Разве ситуация изменилась? Или, быть может, он стал другим после несчастного случая?

– Ты, Мария, не понимаешь, – повернулась Санча. – Он ехал от виллы Тессиле, когда произошла катастрофа. Этот было в тот вечер… тот вечер…

– Санча, я знаю, какой это был вечер так же хорошо, как и ты! – развела руками Мария. – Твой дядя коротко объяснил, что приключилось в тот злополучный вечер, когда просил меня… Знаю, ты никогда не упоминала инцидент, но ведь и после него все осталось по-старому. Быть может, жестоко говорить об этом, но он не отказался от своей связи с Яниной Румиен!

Янина!

На какое-то время Санча совершенно забыла о существовании соперницы. Поглощенная собственными переживаниями, она не вспомнила о женщине, которой граф намеревался дать свой титул и фамилию.

Санча медленно и целеустремленно сложила подшивку газет. Ей следовало помнить, что у той женщины больше прав на графа. Он мог признаваться ей, Санче, в любви, мог поддерживать с ней интимные отношения, но жениться он собирался все же на Янине, которая позаботится о том, чтобы брак не превратился в пустую формальность.

В конце концов все страдания и унижения достанутся не Янине, а именно ей. С самого начала она ошибалась, испытывая жалость к той, другой женщине, хотя одновременно и презирая ее за отсутствие гордости. Но кто пожалеет ее, Санчу?

– Пошли, – сказала она резко, удивив Марию проскользнувшими в голосе энергичными нотками.

– Ты уверена, с тобой все в порядке? – забеспокоилась Мария.

– Безусловно, – жестко ответила Санча. – Ты, Мария, права. Чтобы быть добрым, нужно быть беспощадным.

Повернувшись, Санча вышла из комнаты.

Но, несмотря на столь решительные слова, Санче с каждым часом становилось все труднее сосредоточивать внимание на непосредственной работе. Мысли постоянно уходили куда-то в сторону, и даже появление Эдуарде с корректурными оттисками, которые следовало проверить, не смогло вывести ее из состояния апатии.

– Мария передала мне, что тебе известно о графе Малатесте, – проговорил он, озабоченно поглядывая на племянницу.

– Да, совершенно верно, – ответила Санча глухо, уцепившись пальцами за край стола.

– Ты упрекаешь меня за молчание?

– Если честно, то – да, – прямо взглянула на него Санча. В ее глазах все еще были заметны отголоски недавних бурных переживаний.