Правила склонения личных местоимений - [47]

И Миронова опять заливается слезами.

— Ну не только же так можно изнасиловать, — сквозь рыдания произносит она и снова утыкается мне в плечо.

Она дрожит и никак не может унять истерику. Она плачет навзрыд. Господи, какой же я все-таки идиот! Хоть бы на секунду напряг свой мозг, прежде чем спрашивать.

21

Нет, все-таки они совершенно оторванные, эти учителя с этими своими учебными планами и программами! Одну глупость не успеешь переварить, так они тут же выдают что-то новое. Особенно ярко это проявляется в темах сочинений по русскому языку. Тут просто раздолье для идиотизма. «Кем я хочу стать, когда вырасту» — это просто верх интеллектуального маразма по сравнению со всем остальным. В этот раз Елена Петровна гордо пишет на доске: «Человек, которым я восхищаюсь». Это такая тема, и училка, судя по всему, считает ее невероятно умной. И мы должны это долбаное сочинение прямо на уроке писать. Что, интересно, уважаемые педагоги думают, мы напишем? Кем, они думают, восхищаются семнадцатилетние подростки? Уж точно, не ими. Уж точно не кем-то, кто им знаком. Тогда какой в этом смысл? Мне пора уже заканчивать задавать себе вопросы о школе, содержащие слово «смысл». Эти два понятия никак не связаны между собой. Но, тем не менее, надо что-то писать. Я напряженно думаю минуты две. Вглядываюсь в лица одноклассников. Представляю, сколько в их головах проносится имен актеров, которых я не знаю, из фильмов, которые я никогда не смотрел. У девчонок прямо бегущей строкой на лбах написаны фамилии всех этих никому не нужных звезд. Да, мои одноклассники удивительно продвинутые в этом плане. Им определенно есть кем гордиться. Не то что мне.

— Ты про кого пишешь? — спрашиваю я Наташу, которая уже что-то строчит в тетради.

— Про своих родителей. — отвечает она.

Да, Миронова, тебе повезло. Но, думаю, у меня все же есть один человек, о ком я могу написать. Правда это будет, наверное, слишком откровенно. Не то чтобы я хочу сразить кого-то своей неожиданной честностью. Просто я хочу, чтобы все, наконец, отвалили от меня.

Следующий урок русского через два дня. И сразу Елена Петровна пускается в глубокий анализ наших сочинений. Настолько глубокий, что как обычно, совершенно не понятно, к чему все это. В конце концов, она подбирается к кульминации и готовится назвать лучшее сочинение. Это такая специальная процедура, которая кажется нашей учительнице очень важной с точки зрения мотивации. И еще более важным кажется то, что автор должен потом перед всем классом вслух прочесть свое сочинение. Это, видимо, должно вызывать сумасшедшую гордость. Не знаю, меня все это ужасно смешит и бесит. Всегда кто-нибудь из отличников читает какую-нибудь свою чушь, не имеющую никакого отношения к реальной жизни. Я поэтому и не особенно люблю ходить в школу. Во-первых, слишком много времени она отнимает, а, во-вторых, все равно ничего стоящего тут не узнаешь.

Я держу Наташу за руку и рассматриваю линии на ее ладони. Я погружен в свои размышления и только краем уха слышу, что щебечет Елена Петровна.

— Не скрою, я удивлена, — говорит она. — Но сочинение Ромы Веригина в этот раз превзошло всех. Я не ожидала такой откровенности. — Елена Петровна смотрит на меня, а я и не знаю даже, как реагировать. — Ты молодец!

— Я? — переспрашиваю.

— Да, Рома, ты.

— Только давайте на этом и остановимся, — говорю я.

— Что значит остановимся? — улыбается Елена Петровна. — Выйди и прочитай нам, что ты написал.

— Если я скажу, что не умею читать? — ох, что-то мне совсем не хочется выставлять свои откровения перед всем классом. И зачем я написал это долбаное сочинение! Придумал бы какого-нибудь дядю Петю, или написал бы, что восхищаюсь нашим президентом. Ну вот что мне теперь от этого вызова общественности! Теперь же придется читать.

— Ну, не стесняйся! — очень по-дружески, почти по-матерински подбадривает меня Елена Петровна. Она сейчас так меня любит, что мне даже неудобно как-то. — Давай-давай! Таким сочинением и такими мыслями гордиться надо, Рома!

Класс затихает. Думаю, никто понятия не имеет, о ком я мог написать, да еще так, чтобы у Елены Петровны вызвать буквально приступ человеколюбия. Выбора у меня нет, так что я медленно поднимаюсь со своего места и иду к доске. Вот подстава! Я никак не ожидал, что все зайдет так далеко.

Я беру свой листок. Тетрадь-то я на прошлом уроке, как всегда, забыл. Я утыкаюсь глазами в строчки моего отвратительного и понятного только мне почерка, вздыхаю и начинаю читать:

— Кем я восхищаюсь? Это довольно трудный вопрос. Он гораздо труднее, чем может показаться на первый взгляд. Наверное, тема данного сочинения подразумевает, что я должен написать о какой-нибудь героической личности, выдающемся деятеле или, в крайнем случае, литературном персонаже. Однако те, кем действительно стоит восхищаться, иногда находятся совсем рядом с нами. Иногда они учатся с нами в одном классе, сидят за одной партой, а мы из-за собственной ограниченности не видим. Просто потому что многие, вообще, не видят дальше своего носа. Но достаточно лирики. Человек, которым я по-настоящему восхищаюсь — это Наташа Миронова. — по классу прокатывается едва заметный шепот, как будто ветер всколыхнул ветки деревьев. Я продолжаю, не поднимая глаз. — Как только она появилась в нашем классе, все отметили ее красивую внешность. Это невозможно отрицать, хотя многие бы теперь попытались. Но не в этом суть. Суть в том, что с таким диагнозом как у Мироновой, многие бы превратились в озлобленных, замкнутых на собственных проблемах, равнодушных людей. Да что уж там, многие и без каких-либо диагнозов таке. А Наташа не просто смогла сохранить самое лучшее и ценное, что только может быть в человеке, но и преумножила это. Более того, большинство подростков, оказавшись в ее положении, попавшие под обстрел грубости и агрессии со стороны одноклассников, вообще забили бы на учебу, замкнулись и закрылись. Да что уж там, я не в таком положении, и то давно уже на все плюнул. А Наташа не только осталась доброй и милой, она еще и продолжает хорошо учиться. Она продолжает ходить в школу каждый день, не смотря на то, что каждый день для нее как битва за выживание. Она могла бы без труда перейти на домашнее обучение, она могла бы выбрать тайну и никому не открывать сой диагноз. Но она не сделала этого. Она продолжает каждый день приходить в класс и смотреть всем вам в глаза. Потому что она сильнее всех вас. Она выше всех ваших нелепых ремарок и выкриков. И мне кажется, то, что делает она каждый день, оставаясь такой какая есть, это настоящий подвиг.