Повести и рассказы - [38]

— Любовь к тому, что смертоносно, не есть любовь.

— Любовь — выдумка.

— Время неторопливо, — сказал он, — но ошибка, совершенная женщиной по отношению к мужчине, к самой себе и своим детям, ускоряет его бег, не дает передышки. Я не хочу тебе зла, Суон. Я восстановлю неторопливое течение времени для нас обоих. Любовь не выдумка. Я хочу, чтобы ты жила. Хочу, чтоб жил Рэд. Хочу, чтоб жила Ева. Я сам хочу жить в каждом из вас. Больше мне негде жить и идти некуда. Я в каждом из вас. Я — это вы. И это не ложь, не выдумка. Давай сейчас, пока они спят, подумаем и попробуем разобраться в самих себе, попробуем решить, что мы в состоянии сделать.

— Хорошо, Ивен.

— Вчера вечером я ездил в аэропорт повидать своего брата, а вовсе не того человека, чье имя назвал. Я не хотел говорить, что еду повидаться с братом и назвал первое пришедшее мне в голову имя. О случившемся знаешь ты, знаю я, знает мой брат. Никто больше не знает. И никогда не узнает. Забыть, что один из нас сбился, невозможно. Но я забуду, с кем из нас это случилось. Я забуду это. Я знаю, что смогу. Сможешь ли ты, Суон?

— Да, Ивен.

— Ты хочешь забыть?

— Да, Ивен.

— Ты боишься того, что нужно сделать?

— Да.

— Ты считаешь, что это будет неправильно?

— Да, но это нужно. Я боюсь, но это нужно.

— Хочешь, подумай еще.

— Нет. Чем раньше, тем лучше.

— Это правильно, Суон.

— Да, Ивен. Это правильно.

Мальчик во сне произнес эти же слова — на языке Ивена и Дейда.

— Что он сказал? — спросила женщина.

— Он сказал: это правильно. Этим словам научил его Дейд, вчера вечером. А я обещал научить его всему языку. Не дай я такого обещания, сегодняшний день мог бы оказаться невозможным. Время неторопливо. И ему нет конца. Положить ему конец было бы ошибкой, Суон. Твой сын попросил меня не делать этого, и я не в силах отказать твоему сыну.

— Мой прекрасный сын! — сказала женщина.

Мальчик проснулся первым. Он открыл глаза и увидел над собой тревожное, печальное, светящееся лицо — лицо женщины, которая была его мать. Он обнял ее порывисто и, смеясь, прошептал ей на ухо: «Это правильно». Он обернулся к отцу: «Мама больше не понимает меня, папа». Он повторил эти слова на незнакомом ей языке. «Что я сказал, мама?»

— Это правильно.

— Разве ты знаешь их язык?

— Я учусь ему, — сказала женщина.

Девочка проснулась и посмотрела на отца.

— Хочу в воду, — сказала она. — Опять хочу в воду.

— Нет, Ева, — сказала женщина.

— Да, да, да, да, да, — сказала девочка.

— Нет, нет, нет, нет, нет, — сказала женщина.

Они собрались, сели в машину и поехали домой. На этот раз они все вместе сидели впереди — мальчик возле отца, а девочка на коленях у матери.

* * *

Как только они добрались до дому, Рэд сказал, что хочет позвонить Флоре Уолз. Ивен набрал для него номер.

— Флора? — сказал Рэд.

— Это Фанни, — ответил ему телефон.

— Это Рэд. Приезжайте сюда поиграть.

— Не можем, — сказала Фанни. — Папа и мама уехали на машине во Фресно. Мы здесь с миссис Блотч.

— Можно мне поговорить с Флорой?

Ему просто не терпелось услышать ее голос. Услышав же его, он лишился собственного.

— Приезжайте сюда поиграть, — выдавил он наконец.

— Рэд?

— Да.

— Рэд Назаренус?

— Да. Приезжайте к нам, Флора.

— Не можем. У нас нет машины.

— А вы далеко?

— Очень далеко.

— Фэй, наверно, знает дорогу. Приходите пешком.

— Не можем.

— Пожалуйста, приходите, — сказал Рэд. — Ну, пожалуйста. — Он обратился к отцу: — Папа, ты не возьмешь меня к ним на машине?

— Возьму, конечно, — сказал Ивен.

— Я сейчас приеду, — сказал Рэд в трубку.

— Чудесно, — сказала Флора.

Вошла Ева.

— Я тоже хочу поехать, Рэд. Папа, я тоже хочу поехать.

— Хорошо, Ева, — сказал Рэд.

— Он мой брат, — сказала Ева отцу.

Рэд побежал в гостиную.

— До свидания, мама, — сказал он. — Я еду к Флоре. Это очень далеко. Их папа и мама уехали на машине во Фресно. Флора осталась с миссис Блотч. Ева едет со мной.

Все тело его так и плясало, пока он говорил ей это. Потом он кинулся к выходной двери, крича: «Пошли, Ева!»

Ева сказала:

— Вчера, когда я захотела поехать с ними, они меня не взяли. Помнишь, мама? Но сегодня я еду. Я еду с моим братом к Флоре. Как по-твоему, это дом Флоры? По-моему, это дом Фанни. Сейчас, Рэд. До свидания, мама.

Спускаясь по лестнице, Ивен предложил:

— Поехали вместе, Суон.

— Ты лучше отвези их и приезжай обратно, — сказала Суон. — Они так мило со мной попрощались, что я все испорчу, если поеду.

— Я ненадолго, — сказал Ивен.

Оставшись одна, она подошла к телефону и вызвала Пало-Альто, Мильтона Швейцера. Какое-то мгновение он молчал. Потом сказал:

— Я возвращаюсь в Нью-Йорк. Билет уже куплен. У тебя все в порядке?

— Да, — сказала она.

— Послушай… — сказал он. — Я ужасно за тебя беспокоился. Ты уверена, что все у тебя в порядке?

— Да, — сказала она. — Да.

— Ну что ж, береги себя, — сказал он. — Береги своих детей.

— До свидания, — сказала она.

Хорошо, что он ничего не знает и, по-видимому, даже не подозревает, подумала она — и вздрогнула, внезапно потрясенная нелепостью того, что произошло между ними, и в то же время почти охваченная желанием побыть с ним хоть раз, один-единственный и последний раз, и попытаться разгадать, понять, быть может, что-то еще, что-то недопонятое, но что именно, она не могла представить.