Последний рейс - [31]
— Меха-аник! — с нерассчитанной злостью рявкнул Кострецкий, смущенно отметил про себя этот срыв, но тут же подумал: «Господи, да какой он механик… по мотоциклам разве что!»
Из кубрика с книжкой в руке выглянул Андрей, поднял на капитана вопросительные глаза. «Во-о! Ме-ха-а-ник явился! Роман почитывает, а там дизель, может… Э-эх!»
— Держи колесо, что ли, тьфу! Я тут пока…
Кострецкий поймал снисходительно-понимающий взгляд парня, густо покраснел и с нарочитой деловитостью вышел из рубки. Он спустился в люк машинного отделения, обошел напряженно рокочущий дизель, осмотрел все это горячее трудолюбивое хозяйство, в котором, кажется, ни одна железка не стояла без дела, без пользы, и вылез на свежий воздух. Несколько секунд капитан постоял в нерешительности, потом отчаянно махнул рукой, будто отметая некое навязчивое сомнение.
В кубрике, на счастье, никого не было. Он приподнял свой диванчик, сунул руку в сундук и извлек оттуда целенькую бутылку водки — у капитана водился свой НЗ. Немного поколебавшись, он отцедил полстакана, потом со щемяще-виноватой гримасой долил до пояска. Спрятав бутылку, капитан закурил. Наконец теплая волна накрыла его, нервы отпустило, боль в надбровных дугах утихла, и в голове зароились путаные мысли обо всем сразу: «Последний рейс… Паршивый получился рейс. Эти рвачи с начальником, тьфу! Ры-ыбки… ну, а мне-то зачем эта рыбка? Что у меня тут? Семья, дети? Да где они, господи?.. Последний рейс. Не-ет, сдам это судно… ха-ха… этот унитаз — и домой! На колени перед Ольгой, простит?.. К вечеру будем в Сургуте, если ничего не случится. Ничего вроде бы не должно… Стоп!»
Максим Федорович рывком поднялся с диванчика. Он вдруг вспомнил, что в машинном отделении под ногами хлюпала вода, он даже забрызгался, когда тяжело спрыгнул в люк.
Кострецкий не заметил, как очутился в машинном. С первого взгляда здесь все было нормально: ритмично стучал дизель, глухо, ровно позванивал гребной вал, от мотора исходил привычный устойчивый жар. Но сапоги капитана почти до щиколоток скрывала скопившаяся на днище вода. Он бросился к помпе, которая должна автоматически откачивать проникающую влагу, хотя сразу подумал, что она не работает: насос крутился практически вхолостую — где-то пробило прокладки. Кострецкий взялся за рычаг ручной помпы у левого борта. Минуты через три ему стало жарко, он сбросил стеганый ватник и дергал рычаг вверх-вниз еще минут десять. Кострецкий стал задыхаться, почувствовал противную дрожь в ногах, а сердце в груди принялось беспорядочно стучаться в ребра. Он бросил рычаг и присел прямо на помпу. Отдышавшись, капитан с удовлетворением отметил, что воды под гребным валом стало меньше — значит, ручником можно справиться.
В рубке Максим Федорович застал всех обитателей «Зюйда». Ни слова не говоря, он отодвинул Андрея от штурвала и кивнул за спину. Моторист понял и выскочил наружу. Через пять минут он вернулся и наклонился над плечом капитана.
— Ага, сообразил все-таки, — хмыкнул Кострецкий. — Ну, говори вслух. Впрочем, я сам…
Денисков, еще когда капитан вернулся в рубку с непривычно трезвым, осмысленным выражением лица, подумал, что на катере что-то случилось. И сейчас это перешептывание с Андреем. Он бросил взгляд на всех остальных. Авзал Гизатович тоже смотрел на капитана и моториста настороженно. Володя рассеянно уставился в окно, размышляя о чем-то приятном, губы его чуть приметно улыбались. Никола, сразу оценив обстановку, сдвинул на брови заячью шапку и тоже отправился в машинное отделение.
— Значит, такая обстановка на судне, — объявил Кострецкий. — В машинном вода. Будем откачивать ручной помпой. Все по очереди. Иначе, сами понимаете… Если вода подымется до вала — амба!
— Да-а, ничего страшного… — послышался хозяйственный бас вернувшегося Николы, — по двадцать минут разминки на брата… Насос добрый, качает что надо.
— Я думаю, на той мели расшатало фланец на гребном валу… — вставил моторист.
— Думай не думай… вкалывать надо! — рассердился капитан.
— Этого мне еще не хватало! — ожесточенно бросил Авзал Гизатович.
— Ну, я пойду первым, — распределил Никола, — потом Андрей, Борис, Владимир Егорович… — Никола посмотрел на спину начальника, удаляющегося вниз в кубрик, ухмыльнулся недобро. — Потом по новой, значит.
Через час под дизелем стало почти сухо, и насос пока оставили в покое.
Теперь «Зюйд» все время прижимался к горному берегу, на случай серьезной аварии. Капитан предлагал приткнуться в первом же подвернувшемся затишке и перебрать машинную помпу, но всем обитателям злосчастного катера до смерти надоело это затянувшееся путешествие, и каждая новая задержка представлялась очередным издевательством судьбы — они рвались в Сургут, который теперь казался им общим домом. Хотя по-настоящему жили там лишь трое: начальник, инспектор и Никола. Один только моторист Андрей хранил философское спокойствие: казалось, он никуда не спешил, не думал о том, что скоро праздник, не волновался за течь в машинном отсеке — он сидел в углу своего топчана с толстой книжкой на коленях. Денисков прочитал название: Скотт Фицджеральд, «Ночь нежна». Борис не знал такого писателя, хотя не считал себя совсем уж дураком — читал всяких иностранцев. «Во-о какие книжки на Оби читать стали!» — иронично восхитился он и насмешливо похлопал Андрея по плечу.
Сборник посвящен памяти Александра Павловича Чудакова (1938–2005) – литературоведа, писателя, более всего известного книгами о Чехове и романом «Ложится мгла на старые ступени» (премия «Русский Букер десятилетия», 2011). После внезапной гибели Александра Павловича осталась его мемуарная проза, дневники, записи разговоров с великими филологами, книга стихов, которую он составил для друзей и близких, – они вошли в первую часть настоящей книги вместе с биографией А. П. Чудакова, написанной М. О. Чудаковой и И. Е. Гитович.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Роальд Даль — выдающийся мастер черного юмора и один из лучших рассказчиков нашего времени, адепт воинствующей чистоплотности и нежного человеконенавистничества; как великий гроссмейстер, он ведет свои эстетически безупречные партии от, казалось бы, безмятежного дебюта к убийственно парадоксальному финалу. Именно он придумал гремлинов и Чарли с Шоколадной фабрикой. Даль и сам очень колоритная личность; его творчество невозможно описать в нескольких словах. «Более всего это похоже на пелевинские рассказы: полудетектив, полушутка — на грани фантастики… Еще приходит в голову Эдгар По, премии имени которого не раз получал Роальд Даль» (Лев Данилкин, «Афиша»)
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Герои книги – рядовые горожане: студенты, офисные работники, домохозяйки, школьники и городские сумасшедшие. Среди них встречаются представители потайных, ирреальных сил: участники тайных орденов, ясновидящие, ангелы, призраки, Василий Блаженный собственной персоной. Герои проходят путь от депрессии и урбанистической фрустрации к преодолению зла и принятию божественного начала в себе и окружающем мире. В оформлении обложки использована картина Аристарха Лентулова, Москва, 1913 год.
Молодой московский прозаик Илья Митрофанов умеет точно и зримо передать жизнь в слове. Уже одно это — свидетельство его одаренности. Располагает к себе и знание жизни, способность не только наблюдать и изображать, но и размышлять над теми ее, подчас весьма нелегкими задачами, которые ставит она перед вступающим в самостоятельную рабочую жизнь героем. Молодой писатель по рождению южанин. Оттого, наверное, в повести его есть и свойственная южной прозе пластичность слова, и своеобразие разговора героев, и напряжение чувств.
Андрей БОГДАНОВ родился в 1956 году в Мурманске. Окончил Московский государственный историко-архивный институт. Работает научным сотрудником в Институте истории СССР АН СССР. Кандидат исторических наук. Специалист по источниковедению и специальным историческим дисциплинам. Автор статей по истории общественной мысли, литературы и политической борьбы в России XVII столетия. «Сказание о Волконских князьях» — первая книга молодого писателя.
Степан Залевский родился в 1948 году в селе Калиновка Кокчетавской области. Прежде чем поступить в Литинститут и закончить его, он сменил не одну рабочую профессию. Трудился и трактористом на целине, и слесарем на «Уралмаше», и токарем в Москве. На Дальнем Востоке служил в армии. Познание жизни в разных уголках нашей страны, познание себя в ней и окружающих люден — все это находит отражение в его прозе. Рассказы Степана Залевского, радующие своеобразной живостью и свежей образностью, публиковались в «Литературной России», «Урале», «Москве» и были отмечены критикой. «На легких ветрах» — первая повесть Степана Залевского. Написана повесть живо и увлекательно.
Алексей Логунов родился в деревне Черемухово Тульской области, недалеко от Куликова поля. Как и многие его сверстники — подростки послевоенных лет, — вступил в родном колхозе на первую свою трудовую тропинку. После учебы в школе ФЗО по профессии каменщика его рабочая биография началась на городских и сельских стройках. Затем работал в газетах и на телевидении. Именно эти годы явились основой его творческого мужания. В авторском активе Алексея Логунова — стихи, рассказы, а сейчас уже и повести. Но проза взяла верх над его стихами, читаешь ее, и угадывается в ней поэт, Видишь в этой прозе картины родной природы с нетерпеливыми ручьями и реками, с притихшими после прошумевших над тульской землей военных гроз лесами и перелесками, тальниковыми балками и неоглядными, до самого окоема полями… А в центре величавой картины срединной России стоит человек-труженик, человек-хозяин, человек — защитник этой земли. Куликово поле, люди, живущие на нем, — главная тема произведений А. Логунова.