Последнее прикосновение - [2]

К сожалению жены (но не моему) я обнаружил полную бездарность в том, что касается готовки, и до свадьбы питался в основном бутербродами. Аня хотела оставить всё как есть, но в какой-то момент решила, что вредное питание испортит мой желудок или того хуже — я растолстею. Не знаю, какой именно из доводов оказался решающим, но постепенно на столе стали появляться супы, затем салаты, вареное мясо. Жена скрипела зубами, и хмуро глядя на меня, объяснила свое решение так:

— Не хочу работать тебе на лекарства. А еще меньше хочу, чтобы ты раздавил меня, когда будешь на мне лежать. Я люблю секс, но не хочу умирать таким образом.

Сама до свадьбы ела в кафе и, учитывая изящные формы, не слишком тратилась при этом.

Так что, на мне забота о посуде и прочих необходимых аксессуарах праздничного стола. Я не возражал. Не хотел, чтобы она заподозрила будто моя сила воли меньше чем у нее. Я тоже могу проявить героизм, например, открыть шампанское или разложить вилки.

— Салфетки не забудь, — указующий перст жены добрался до меня и в зале.

— О, эти прекрасные крылья голубки

Прожаренные до хруста,

Закуска к пиву незаменимая.

О, вы, прекрасные крылья голубки

Чипсам замена преобалденная.

Как вы порхаете крылья голубки

В желудке моем благодарном навеки,

Тонете в пиве преотличнейшем,

Творя прекрасное в человеке.

Моя декламация не имела успеха. В кухне шкворчало мясо, под четким перестуком ложки и ножа.

Но вот раздались шаги, и показалась шеф-повариня собственной персоной.

Я ждал с салфеткой перекинутой через руку, в лучших традициях лучших домов Лондона и Парижа.

Аня поставила салатницы с оливье на стол, повернулась ко мне и улыбка пробилась через предпраздничную озабоченность в высшей степени милого и приятного глазу лица. Я удовлетворенно кивнул головой. Знай наших.

— Уже успел приложиться к пиву.

Я оскорблено вскинул голову.

— За кого ты меня принимаешь! Конечно же успел. Плох был бы твой муж, если бы не продегустировал глоток пива, не пролил немного жидкости в пересохшую глотку страдающего человечества. Кстати могу и тебе открыть. Хочешь?

— Еще бы не хочу, эгоист и жадина.

Я с достоинством принял комплимент, учтиво поклонился, с ловкостью официанта открыл пиво и преподнес прекрасной леди. Она сделала глоток и отставила бутылку.

— Значит, пока я вожусь на кухне, ты страдаешь?

— Конечно, от одиночества и непосильной работы.

— Ах ты…

— У тебя соус пригорает.

Через секунду снова оказался в гордом одиночестве. Я хмыкнул. Когда глотну пива, всегда начинаю рассказывать дурацкие стишки. Привычка вредная, но не опасная для жизни.

Через час мы закончили со всеми приготовлениями, сидели на диване, лениво потягивали пиво и поглядывали на часы. Аня опустила голову мне на плечо, и устало прикрыла глаза.

— Последний раз приглашаем гостей на Новый год.

— Ничего, на следующий год потеть придется Брянцевым.

Этот диалог повторялся каждые два года, а в остальной промежуток времени наверняка звучал в семье наших друзей, с которыми каждый год состязались в гостеприимстве. Своего рода семейное соревнование, достаточно приятное, но утомительное. Брянцевы наши единственные студенческие товарищи, которые не развелись. Лет десять назад нас было пять пар.

— Где их черти носят!

Я краем глаза поглядывал на включенный телевизор, который монотонно бубнил, стараясь убаюкать приглушенным звуком.

— Думаю там же где и раньше. Они всегда опаздывают, приходят перед самым… смотри, наша песня.

Я встал и увеличил звук.

— Потанцуем?

Аня капризно улыбнулась и протянула руки. Я поднял ее с дивана и обнял. Так мы стояли какое-то время, покачиваясь в такт мелодии. Я прижался губами к волосам, покрывая мягкими поцелуями. Она подняла улыбающееся лицо, и я целовал лоб, щеки, пока не добрался до губ. Мелодия давно закончилась, звучала бодрая популярная музыка, а мы продолжали стоять, слившись в долгом поцелуе.

Резкой трелью прозвенел звонок.

Мы одновременно вздрогнули и неохотно оторвались друг от друга.

— Кого черти носят!

Вопрос риторический. Они носят тех, кого должны были принести. За дверью, улыбались Борис и Тамара.

— Серега!

Мы обнялись. Супруги слегка навеселе. Так всегда. До приезда к нам они объезжают друзей с поздравлениями и всеми вытекающими последствиями.

Когда вошли в зал, Аня успела привести себя в порядок, то, что под этим подразумевают женщины. Пока обнималась с Брянцевыми, я с тревогой смотрел на часы. Без пяти двенадцать. Точность гостей приводит в восхищение, но не оставляет много времени на поздравления и приветствия.

— Так, ребята, за стол, потом успеем наговориться.

Я всерьез взялся за шампанское.

— Слышь, Серёга, — Борис расстегнул пиджак на несколько располневшем за последние годы пузе и бесцеремонно потянулся за куском колбасы. — Помнишь Петьку Фёдорова с филфака? Новый мерседес купил.

Колбаса безмолвно пропала без вести, а Борис уже лез за салатом.

— Сядь, не мельтеши, давай бокал.

— Нет, ты представляешь, такую фотомодель себе отгрохал, говорит, под цвет Мерседеса.

Борис расхохотался.

Тамарка возбужденно жестикулирая, что-то шептала Ане. Наверное, рассказывает то же самое в женском варианте. Черные волосы наползли на лицо, она отбросила их нервным резким жестом. Так же, как нас с Аней, сплачивала любовь к совместному времяпровождению, Тамару с Борей объединяла неистощимая общительность, любознательность и болтливость. Как уживались два столь похожих человека одному богу известно. И почему при столь обширных знакомствах они предпочитали проводить новогодние праздники именно с нами, относилось к одной из загадок природы, на которые мы давно перестали искать ответы.