Польско-литовская интервенция в России и русское общество - [11]

. Этому слою людей принадлежала особая роль в структуре русского общества — они связывали между собой верхи и низы дворянского сословия, через них государственная власть могла воздействовать на провинциальное дворянство, а последнее — информировать власть о своих нуждах. Однако далеко не все дворянские объединения имели своих представителей в составе «двора»[99]. Изучение «Тысячной книги», «Дворовой тетради» и боярских списков второй половины XVI в. показало, что в составе двора были представлены дворянские корпорации исторического центра государства — Северо-Восточной Руси («Замосковного края») и немногих уездов к югу от Оки (Рязань и некоторые другие города). Ни большая часть заокских городов, ни Смоленщина, ни Северская земля, ни Поволжье на юг от Нижнего Новгорода в составе двора не были представлены. Рост числа «выборных дворян» шел во второй половине XVI — начале XVII в. прежде всего за счет роста числа представителей традиционного круга «городов». Вместе с тем, как показано А. П. Павловым, к середине 80-х гг. XVI в. из состава двора были удалены представители дворянских корпораций северо-запада России. Таким образом, государственная власть последовательно привлекала в состав двора представителей дворянских корпораций исторического центра государства, не принимая во внимание интересы дворянских корпораций окраин. Между тем именно дворянство западных и южных окраин, разоренных Ливонской войной и татарскими набегами, особенно нуждалось в поддержке со стороны государственной власти, особенно было заинтересовано в возможности влиять на принимавшиеся в столице политические решения. Правда, в начале XVII в. в этом отношении наметились некоторые изменения. К 1602–1603 гг. в составе двора появились представители как ряда городов Поволжья (Нижний Новгород, Арзамас), так и ряда городов юго-запада России (Стародуб-Северский, Карачев, Орел). Сами эти перемены говорят о том, что власть, очевидно, стала в какой-то мере отдавать себе отчет в возможной опасности, которую таило подобное положение вещей, и нашла нужным как-то пойти навстречу пожеланиям части провинциального дворянства. Перемены, однако, были незначительными, почти формальными, так как от каждого из новых городов в состав двора было взято всего по нескольку человек, в то время как «выбор» от старых «городов» исчислялся десятками[100].

Таким образом, одной из характерных черт русского общества на рубеже ХVІ–ХVІІ вв. была незавершенность процесса формирования единого дворянского сословия, находившая свое выражение в существовании важных различий между положением дворянства исторического центра и окраин. У дворянства окраин были особенно серьезные основания для недовольства своим положением, недовольство это могло лишь усилиться в годы постигшего Россию голода, а каналами влияния, способными стабилизировать положение на окраинах, государственная власть не располагала.

Другую важную часть служилого населения России составляли «служилые люди по прибору». В крупных городских центрах эти служилые люди по прибору, как было показано уже С. Ф. Платоновым в его характеристике особенностей отдельных регионов России накануне Смуты, составляли очень значительную часть населения[101].

Поддержание и сохранение общественного порядка и в городских центрах, и в прилегающей к ним округе обеспечивала наиболее многочисленная, наиболее организованная и наиболее привилегированная часть служилых людей по прибору — созданное в 50-х гг. XVI в. стрелецкое войско. Стрелецкие отряды, в которых насчитывалось в отдельных уездных центрах по нескольку сотен человек, являлись опорой представителей власти на местах — воевод. Это была хорошо организованная военная сила, которую воеводы в случае необходимости могли быстро мобилизовать, не дожидаясь, пока в город соберутся со своих поместий уездные дети боярские.

Если в сохранившихся писцовых описаниях ряда русских городов второй половины XVI в. представлены достаточно точные данные о количестве проживавших в них стрельцов, то сведения об их положении приходится черпать из законодательных актов первой половины XVII в. и из записок иностранцев. Стрелецкое войско (пехота, вооруженная огнестрельным оружием) несло военную службу, за которую получало жалованье. По сообщению Д. Флетчера, стрелец получал в год 7 рублей, 12 мер ржи и 12 мер овса[102]. Как отметил другой иностранный наблюдатель, С. Немоевский, стремянные стрельцы, которые несли охрану царя, получали жалованье в два раза больше. По сообщению того же автора, стрельцы получали из казны металлические части для своих пищалей[103]. Другим важным признаком социального статуса стрельцов было освобождение от тягла и служб, которые несли проживавшие рядом с ними посадские люди[104]. В середине XVII в. освобождение от тягла не распространялось на другие категории служилых людей по прибору[105], но ранее, видимо, дело обстояло не так. Неслучайно в годы Смуты многие члены посадских тяглых общин пытались воспользоваться происходившими переменами, чтобы войти в состав разных категорий служилых людей по прибору и тем самым освободиться от тягла