Польско-литовская интервенция в России и русское общество - [9]

Термин «служилые люди по отечеству» означал всю совокупность людей, входивших в состав формирующегося дворянского сословия, — бояр и детей боярских, владельцев земель с крестьянами, которые несли «службу», занимая различные административные должности или сражаясь в рядах конного дворянского ополчения.

Этот «чин» русского общества имел сложную иерархическую структуру. Его высший слой образовывала знать — несколько десятков княжеских и боярских семей, обладавших наследственным правом на получение думных чинов и занятие высших военных и административных должностей. Говоря о предпосылках Смутного времени, С. Ф. Платонов подчеркивал тяжесть репрессий, которые пали на этот слой русского общества в годы опричнины. Результатом стало резкое недовольство боярства своим положением и его попытки в годы Смуты вернуть себе утраченные позиции и получить гарантии того, что события опричнины более не повторятся[82]. Соображения С. Ф. Платонова о целях, которые преследовала знать в годы Смуты, могут быть дополнительно подкреплены материалом, введенным в научный оборот А. П. Павловым, о попытках знатных людей использовать происходившие перемены власти, чтобы вернуть себе родовые земли, утраченные в годы опричнины[83].

Представляется, однако, что для полного представления о предпосылках назревавшего кризиса следует принять во внимание не только репрессии сами по себе, но и всю совокупность изменений в положении знати, которые имели место в годы правления Ивана IV.

Хотя С. Ф. Платонов писал, что в результате опричнины формировалась «новая аристократия служебно-дворцового характера»[84], это положение не получило в его схеме какой-либо дальнейшей разработки. Как представляется, с того самого времени, когда на рубеже ХV–ХVІ вв. завершилось политическое объединение русских земель, одной из важных задач, к решению которых постоянно стремилась государственная власть, было ослабление связей знати с объединениями детей боярских на местах. Сохранение и укрепление таких связей могло бы привести к превращению знати в самостоятельную силу, которая, опираясь на поддержку провинциального дворянства, могла выдвигать по отношению к государственной власти нежелательные требования. Неудивительно поэтому, что лишь сравнительно недолго во второй половине XV в. представители знати получали назначения на посты наместников в тех землях, где находились их родовые владения. С начала XVI в. решительно возобладал противоположный принцип — получение административных назначений не на тех землях, где располагались родовые вотчины бояр, окольничих и вообще тех детей боярских, которые обладали правом на получение кормлений. Так как назначения давались, как правило, на краткие сроки, никаких прочных связей между представителями власти — знатными людьми — и местным обществом не могло возникнуть. Аналогичную политику проводила государственная власть и при военных назначениях на воеводские посты. Лишь в первое время после присоединения ярославские или тверские князья командовали полками, собранными на территории их бывших княжеств. К началу XVI в. и эта практика была оставлена. Воеводы, как правило, командовали теперь полками, формировавшимися из отрядов, набранных в разных уездах и регионах Русского государства.

Все эти меры, разумеется, способствовали ослаблению связей между знатью, проводившей теперь значительную часть времени в центре политической жизни — Москве, и дворянскими объединениями на местах, однако не могли такие связи полностью устранить. Члены княжеских родов сохраняли за собой обширные родовые вотчины на территории своих бывших княжеств, что способствовало сохранению традиционных, давно установившихся связей (так, местные дети боярские охотно поступали на службу в княжеские дворы[85]). Что касается других представителей знати, то сохранению их связей с местным обществом способствовало то, что молодые отпрыски знатных семейств до получения думных чинов несли службу в рядах уездных объединений детей боярских[86].

Эти каналы связей были, по меньшей мере, серьезно ослаблены в результате преобразований второй половины правления Ивана IV. Как убедительно показал, проанализировав огромный фактический материал, А. П. Павлов, годы опричнины стали временем настоящего разгрома родового землевладения княжеской знати, в руках представителей княжеских родов остались лишь жалкие остатки их прежних владений[87]. Представители княжеских родов оставались крупными землевладельцами, но их владения складывались теперь прежде всего из поместий и выслуженных вотчин, разбросанных по всей территории страны. Вместе с тем с окончательным формированием системы столичных чинов к концу правления Ивана IV сложилась практика, при которой молодые представители знати начинали службу в составе этих чинов и их связи с уездными объединениями детей боярских оказались разорванными[88].

К этому следует добавить, что государственная власть прилагала усилия к тому, чтобы постоянно удерживать в Москве представителей знати, не имевших военных или административных назначений. Польский шляхтич С. Немоевский, посетивший Россию в годы правления Лжедмитрия I, обратил внимание на то, что каждый знатный человек должен иметь свой двор в столице, так как проводит большую часть времени при дворе государя, а не в своих владениях, для посещения которых требовалось специальное разрешение царя, дававшееся на строго определенный срок