Польша или Русь? Литва в составе Российской империи - [59]

, однако позже, познакомившись с учительскими курсами, учрежденными в разных учебных округах в бытность министром просвещения А. В. Головнина, Д. А. Толстой критически оценил их работу и принял решение о подготовке учителей прежде всего в учительских семинариях. С начала 1870-х годов учительские семинарии учреждались по всей империи, при этом за образец была взята Молодечненская учительская семинария[600]. Такая же семинария с 1872/73 учебного года была учреждена и в Ковенской губернии – в Поневеже[601]. В подготовленном Виленским учебным округом разъяснительном документе подчеркивалось, что воспитанниками семинарий могут стать православные, разъяснялось, что учреждение таких семинарий несколько лет назад было еще невозможно и лишь после того, как благодаря политике властей в Западный край переселилось достаточное количество русского населения, проблема была решена. Следовательно, предполагалось, что учителями должны стать этнические русские, недавно переселившиеся в Ковенскую губернию[602]. Однако в объявлении о порядке приема в Поневежскую учительскую семинарию указывалось лишь, что поступающие обязательно должны исповедовать православие[603], таким образом, в этом случае не использовалось наиболее часто встречающееся определение «лица русского происхождения и православного вероисповедания». Конечно, этническая принадлежность поступающего могла просто не указываться, поскольку в действительности в официальном и публичном дискурсе того времени это было одно и то же, однако в данном случае можно предположить, что этническая принадлежность все же не указывалась сознательно. Очевидно, часть чиновников надеялась, что учителями станут православные литовцы. Значит, несмотря на то что чиновники учебного округа отдавали преимущество этническим русским, они понимали, что русских кандидатов может не хватить для набора семинаристов, и предусмотрели возможность принять в семинарию и обращенных в православие литовцев. Подобной практики в Виленском учебном округе и придерживались в дальнейшем[604].

Таким образом, учрежденная в 1872 году в Поневеже учительская семинария была открыта «молодым людям всех сословий, православного исповедания, желающим посвятить себя учительской деятельности в начальных училищах Виленского учебного округа, преимущественно в Ковенской губернии»[605]. И хотя в официальной переписке не раз упоминалось, что будущие учителя должны уметь общаться с учениками, такое условие поступающим не ставилось и преподавание литовского языка программой семинарии не предусматривалось. Но все же эта проблема возникла уже осенью 1872 года. По инициативе попечителя ее рассматривал совет Поневежской учительской семинарии. Сначала не удалось найти учителя литовского языка «русского происхождения и православного вероисповедания», поэтому, как решил совет, знающие литовский язык учащиеся могли по вечерам обучать сокурсников. В начале 1873 года нашелся и подходящий учитель – уже упомянутый в книге казначей Поневежского уезда З. Ляцкий, который с позволения совета гимназии начал проводить по три урока литовского языка в неделю[606]. Учитель подчеркивал схожесть литовского языка с русским: «Придерживаясь прежней программы и способа преподавания, учитель жмудского языка знакомил воспитанников с существеннейшим содержанием жмудской грамматики, останавливаясь по преимуществу на основных законах и правилах жмудского языка и на способе нахождения по-русски значительной массы жмудских слов отбрасыванием окончаний и заменою одних букв другими»[607].

Итак, проводимая в Ковенской губернии с 1863 года политика в области образования корректировалась. В отличие от Н. Н. Новикова и его единомышленников теперь руководство Виленского учебного округа признавало, что эффективное обучение, прежде всего – обучение русскому языку, возможно лишь в том случае, когда учитель способен общаться с учениками на их языке. Однако такая коррекция национальной политики не меняла ни стратегии политики в области образования, ни статуса литовского языка. Учителя обучались литовскому языку лишь для того, чтобы более успешно преподавать ученикам русский язык, а роль литовского языка по-прежнему оставалась лишь вспомогательной. Энтузиазм чиновников Виленского учебного округа явно угасал: до 1869 года в Ковенской губернии было учреждено 190 народных школ, а в 1894 году, то есть через 25 лет, работало 197, то есть лишь на 7 больше[608].

* * *

Замена традиционно использовавшихся латинской и готической график кириллицей, согласно замыслу А. Ф. Гильфердинга и его единомышленников, была призвана стать важным инструментом аккультурации литовского населения, вслед за которой могла, но не обязательно, следовать и ассимиляция. Согласно этой идее, смена алфавита должна была не останавливать, а наоборот – стимулировать развитие литовского письма: литовский язык следовало стандартизировать, сделать предметом преподавания в школах, в том числе и в средних. Для кириллизации в такой трактовке не были помехой и учителя-литовцы. Эта политика и была реализована, но не в Северо-Западном крае, а в Августовской (позже – Сувалкской) губернии, с административной точки зрения входившей в состав Царства Польского. В Августовской губернии литовский язык преподавался не только в начальной, но и в средней школе, а также в учительской семинарии, для литовцев этой губернии были учреждены стипендии в университетах России.